14-летняя пострадавшая в ДТП: «Врачи сказали, что никогда не буду ходить, но я смогла»
Практически каждый день мы сообщаем об авариях, в которых люди получают травмы. Однако реальные последствия зачастую остаются за рамками фразы из информационной заметки — «пострадал и был госпитализирован». Нашу героиню зовут Вера. Ей 14 лет. Чуть менее года назад она попала в ДТП, когда ее дядя, находившийся за рулем, выехал на встречную полосу. Девочка до сих пор проходит реабилитацию: из последних 11 месяцев она провела дома не более четырех, остальные — в больнице. И тем не менее ей хватило храбрости не поверить в удручающие прогнозы врачей и в итоге встать на ноги в прямом и переносном смыслах.
— Я хорошо помню тот день, — вспоминает Вера. — Это была суббота, 14 января. Тогда выпал первый сильный снег. Несмотря на выходной, мы учились. После уроков меня встречал папа. Он вместе с дядей, который и был за рулем, забрал из школы меня и подругу. Тогда у меня дома жили рыбки, на тот момент только в трехлитровой банке. Мама сказала, что скоро купит аквариум. Вот я и решила съездить в зоомагазин, приобрести еще несколько его будущих обитателей — упросила папу на поездку. Всего в машине — Ford Fusion — ехало пять человек: управлял дядя, спереди сидела новая девушка отца (они с мамой разошлись), сзади за водителем — я, посередине моя подруга, справа папа. Ехали мы по проспекту Независимости. Помню, было скользко даже ходить, снег не прекращал идти. Проезжали мимо БНТУ, около станции метро «Борисовский тракт», когда автомобиль занесло. Что было дальше, не могу сказать — в памяти осталось ощущение, что нас закрутило.
В ту субботу, которую описывает Вера, случился первый в этом году «День жестянщика». Как назло, погода ухудшилась в самые неподходящие моменты — вечерний и утренний часы пик. Далеко не на всех улицах был убран снег, сотрудники ГАИ еле успевали оформлять происшествия. Случилось на сотню ДТП больше, чем обычно. В ветке «Аварии (только очевидцы)» нашего форума сообщения об очередном происшествии появлялись вечером едва ли не каждые 5—10 минут. Вот что написал пользователь snot по поводу аварии, в которую попала девочка-подросток: «...пр. Независимости, недалеко от „кораблика“ БНТУ в сторону центра авария, на земле, на подстилках каких-то лежал маленький мальчик (это и была Вера. — Onliner.by), в сознании, „Газель“ на бордюре, вторая — иномарка, не разглядел». Форумчанин Stalker тоже проезжал там, он предположил: «Грузовик „Газель“ что-то зеленое ударил в бок».
По словам Веры, автомобиль вынесло на полосу встречного движения, в частности из-за того, что на передних колесах была установлена летняя резина.
— Позже мне рассказали, как все произошло, — говорит она. — Наш Ford на скользкой дороге развернуло задом к встречным машинам. И в нас врезалась «Газель». Удар пришелся в левую заднюю часть — как раз туда, где сидела я. Потеряла тут же сознание. Автомобиль, говорили, был всмятку, восстановлению не подлежал, на нем больше нельзя было ездить — просто весь «разворочен». В первый раз я очнулась, когда на руку попал снег и стало холодно, но через секунду вновь отключилась. Потом пришла в себя в больнице — бегали врачи, что-то говорили, кричали. Это была БСМП — там я провела следующие три месяца.
— Точный диагноз, который мне поставили медики, назвать не смогу, — продолжает Вера. — Помню, были сочетанная травма, закрытая ЧМТ, увеличено сердце — из-за испуга и шока, треснуло одно ребро, сместился позвоночник, сломался крестец и самое серьезное — множественный перелом костей таза, осколки разлетелись внутри, но, к счастью, не задели органы. Все мои сверстники, когда узнают, что я попала в аварию, спрашивают, было ли мне больно? Нет, поначалу не было. Меня держали на обезболивающих, каждый день мне делали уколы, из разных частей тела торчали семь катетеров. Спать хотелось жутко. Делали неимоверное количество рентгеновских снимков. Я не могла толком шевелиться — все время находилась в горизонтальном положении. Причем на кровати я не лежала в прямом смысле этого слова. Из-за переломов таза на него не должно было быть никакого давления. Иначе все там сместится в разные стороны. Бедра висели в нескольких сантиметрах от кровати — на специальном гамаке. Однажды врач пришел в палату и сказал нам с мамой: «Я не всемогущий. Ходить девочка вряд ли сможет». Это был, конечно, шок. Но тогда я не стала впадать в панику. Я подумала: «Может, медики ошиблись». А вслух сказала: «Да ладно вам! Все будет хорошо!» «Шанс очень маленький, не больше двадцати процентов, — ответил тот врач. — Пусть пока лежит». И я лежала: с середины января и до марта.
— Конечно, в больницу наведывались подруги, родственники, одноклассники, — говорит о тех временах девочка. — Мама приходила поддержать меня каждый день, фактически жила в моей палате с 6 утра и до полуночи, папа пришел несколько раз, а дядя — всего два. Он и отец вели себя как-то раскованно после такой страшной аварии. Я узнала, что моя подруга пролежала в больнице месяц, у папы были несерьезные травмы, его девушка сломала ключицу, дядя получил легкую ЧМТ — об руль головой ударился. Дядя дал под расписку маме два миллиона, а в конце осени купил новый автомобиль. Мама почти все расходы на лечение «тянула» сама: и памперсы, и лекарства, и продукты... Каждый день мне нужно было съедать убойную дозу йогурта и творога. В них кальция много — чтобы кости срастались лучше. Все-таки дядя не очень хорошо поступил, когда оставил все проблемы исключительно на маме… И вообще, их позицию однажды озвучила бабушка по папиной линии. Она позвонила и сказала: «Извини, что так вышло, но ты сама виновата. Это же ты потянула всех съездить за рыбками». Мама сказала, что подавать в суд не стала, хотя в течение трех лет за нами остается такая возможность.
— Чем я занималась все это время? — продолжает Вера. — Думала, мечтала… Потом стало повеселее. Коллеги мамы сбросились и купили мне ноутбук. В моем распоряжении оказался интернет, появилась возможность общаться с друзьями. Учителя ко мне тогда не ходили. Я вернулась к учебе только после выписки из БСМП. Отлично помню тот день: с каталки меня переложили на заднее сиденье машины и мы наконец-то поехали домой. Мама приготовила совсем не диетическую, но очень вкусную жареную картошку. Дома я пробыла несколько недель. Потом положили в реабилитационный центр под Минском: целыми днями делали массажи, упражнения лечебной физкультуры — то ногу поднять, то согнуть. Все это, естественно, в лежачем положении. Эта физкультура отличалась от той, к которой я привыкла. Когда-то мне хотелось профессионально заниматься настольным теннисом. Врачи сказали, что придется забыть об этом, как, в принципе, и о спорте в целом.
— Потом было лето, — улыбается наша героиня. — Меня все подбадривали: мол, молодец, что не сдаешься. Ну, я просто не расстраивалась и не кисла. А в июне я впервые после аварии встала. Врачи разрешили. Я взяла костыли и поднялась. Помню, как страшно было от того, что ноги из белых стали красными — приливала кровь. Было очень тихо: ни музыки, ни телевизора. Мы с мамой прислушивались — боялись услышать какой-нибудь хруст. Я сделала три шага. И от этого меня просто переполняло счастье, подумала: «Ура! Костыли!»
В течение лета Вера заново училась ходить, старалась больше времени проводить на улице. Квартира, в которой она живет, находится на пятом этаже в доме без лифта. Поэтому даже выход во двор был для нее порой получасовым испытанием. Ни на одной ее фотографии, сделанной летом, нет костылей. На собственный день рождения, в августе, когда подруги упросили девочку сделать фотосессию, Вера запечатлена на кадрах «без этих палок». С учителями, которые приходили на дом, стала догонять школьную программу. Когда похолодало, врачи убедились, что пессимистичные прогнозы не сбываются, и назначили курсы реабилитации в детском отделении травматологии одной из городских больниц. С тех пор один месяц Вера проводит дома, другой — в медучреждении.
— Я даже успела повстречаться с парнем, — говорит Вера. — Правда, 19 ноября он прислал сообщение, что больше не хочет быть со мной... В тот же день я бросила костыли, попробовала идти без них. И у меня получилось. Сейчас я хожу пусть и медленно, зато самостоятельно. Могу недолго сидеть. На рентгеновских снимках видно, что осколки обросли гематомами, они каким-то образом должны вернуть отколовшиеся части на место. Спать можно пока что только на спине. Ношу специальный корсет, который ужимает таз. Снять его смогу только в марте 2014 года. После этого, говорят врачи, я буду в норме. Но и потом, чтобы не возникло осложнений, за мной будут какое-то время наблюдать. Еще долго мне нельзя будет прыгать, бегать, падать. Возможно, возникнут проблемы с беременностью.
— Вообще, я не считаю, что авария выбила меня из жизни, — подытоживает девочка. — Она даже научила меня кое-чему. Например, избавила от лишних в моей судьбе людей. А заботу и помощь действительно близких, наоборот, заставила ценить. Машин я опасаться не стала и, когда можно будет, спокойно сама сяду за руль. Многие до сих пор, удивляясь, спрашивают: «Как тебе удалось встать?» Повторюсь: я просто не расстраивалась.
Вера обратилась к нам с просьбой, в которой мы не могли отказать. Она и ее мама искренне хотят поблагодарить всех людей, которые им помогали, в частности Тамару Филиппову и Наталью Курдун, а также всех сотрудников сети парикмахерских «Восход».
