«У нас должен был быть праздник. В тюрьме к такому оказались не готовы». Жительница «Каскада» об отбытых сутках
Елену Матусевич многие могли запомнить по пронзительному взгляду, направленному на сотрудника ГАИ. За последние недели мужественной женщине, заезжавшей в свой двор ЖК «Каскад» и столкнувшейся с немирно настроенными людьми в балаклавах, пришлось пережить многое: задержание, суд, административный арест на 15 суток... Но нешаблонный стиль поведения и жизненный принцип «каждый день создавать красоту и гармонию» приговором не отменишь. «В Жодино мы говорили охранникам „доброе утро“, окультуривали камеру, читали стихи, рисовали картинки. А когда пришел представитель прокуратуры, мы передали пожелания на трех страницах», — даже с некоторым восхищением делилась новым для себя опытом Елена. Сразу после освобождения она еще не знала, какие овации устроят ее соседи по жилому комплексу возле родного подъезда, до которого она так и не доехала в тот нервный вечер.
Возле стен исправительного учреждения в Жодино Елену встречали самые близкие. Несмотря на пережитое и поздний вечер, женщина выглядела полной сил, излучала оптимизм и желание делиться впечатлениями: «Вы не представляете, в нашей камере собрался цвет нации! Все с высшим образованием, молодые, красивые, умные девочки».
О том, что ее история получила широкую огласку, женщина догадывалась. Одна из девушек, поступивших в камеру, увидев Елену, призналась: «Вы моя героиня!»
Наш разговор продолжился в автомобиле по дороге в Минск. А возле подъезда, до которого Елена 10 сентября не доехала буквально полсотни метров, ее ждали соседи, встретившие мужественную женщину цветами и овациями.
«Да, я хочу праздник каждый день, а не тюрьму. И каждый день в тюрьме требовала кофе и шампанского!»
— Я хотел спросить, что вы сделаете в первую очередь после отбывания суток, но чашка с кофе (родные привезли Елене целый термос. — Прим. Onliner) говорит сама за себя...
— (Смеется.) Не то чтобы я совсем не смогу жить без кофе. Вы же видите, я 15 суток выдержала... Хотя это часть моей жизни, равно как и шампанское, которое я требую как элемент праздника.
Да, я хочу праздник каждый день, а не тюрьму. И каждый день в тюрьме требовала кофе и шампанского!
В нашей палате — я намеренно не хочу называть это помещение камерой — собрался цвет нации. Я оказалась среди высокоинтеллектуальных людей, и мы вели себя нестандартно для такого типа учреждений. Например, начинали день с фразы «Доброе утро!», адресованной охранникам. Уже это для них было непривычным.
А когда я в первый раз попросила кофе и шампанского, то работники, развозившие еду, от неожиданности рассмеялись. Позже на мое требование они реагировали более сдержанно, иногда просто улыбались. В один из дней мы решились на небольшую выходку: откинув так называемую «кормушку» (окошко в двери, через которое подают еду), сотрудники тюрьмы увидели табличку «Месца пiць шампанскае тут». Все, что смог процедить охранник, это «Уберите!».
В силу своей профессиональной привычки я стала рисовать. У одной девочки оказались альбом, мелки, цветные карандаши... В нашей «палате» было место для инструкций, но оно пустовало, и я решила его заполнить. Получилась картинка с изображением гор, моря, солнца. Она очень напоминала детский рисунок, который я назвала «Восход близко».
Другую картинку я разместила на двери. Фраза «Выход здесь!» была украшена цветами. Увы, когда рисунок увидели, его сорвали и скомкали.
У нас должен был быть праздник. В тюрьме к такому оказались не готовы.
— Со слов ваших сыновей мы знаем, что вы индивидуальный предприниматель, дизайнер. Как в вашей профессиональной среде относились к протестам? Была ли единая позиция?
— У дизайнеров и архитекторов есть общий чат, в котором мы как-то сразу договорились политику не обсуждать. Но в одно из воскресений я шла в творческую мастерскую, которая расположена на проспекте Машерова, и встретила знакомых. Они направлялись на марш. В Instagram я также видела, что коллеги выходят на мирные протесты.
— При этом родные утверждали, что вы вообще далеки от политики. Более того, сами просили сыновей в эти темные дни держаться подальше от представителей органов.
— Все верно...
— Так что же случилось? Почему вдруг вы оказались в центре конфликта во дворе своего дома?
— Я действительно до недавнего времени была абсолютно аполитичным человеком. Моя профессия связана с созданием красоты. Этим я занимаюсь каждый день, но 9 августа произошел переломный момент. Окна моей квартиры выходят на перекресток проспекта Машерова и улицы Тимирязева, где разворачивались страшные события вечером после дня выборов. Невольно я стала свидетелем этого ужаса.
Считаю, что до того момента мои глаза были закрыты. Я искренне думала, что живу в прекрасной и спокойной стране.
Почти всю ночь с 9 на 10 августа я провела у окна со своим сыном, потому что заснуть было невозможно. Мы видели, что к стеле идут абсолютно нормальные, мирные люди. Да, у них была реакция на происходящее, но они не казались мне агрессивными... А потом я увидела вспышки от светошумовых гранат, автозаки на путепроводе, скорые, которые ездили туда-сюда. Меня это ужаснуло. Ощущение было, словно ты оказался на войне и от тебя уже ничего не зависит. Вскоре мы узнали, что происходило на Окрестина и что стало там с людьми. Такое забыть невозможно...
Через несколько дней у нас в «Каскаде» появились бело-красно-белые флаги. Насколько я знаю, полотна не запрещены. Но через некоторое время во двор приехала спецтехника МЧС в сопровождении людей в балаклавах.
Это выглядело как фарс! Все равно что Дон Кихот, который борется с ветряными мельницами.
Я вхожу в состав уполномоченных товарищества собственников и очень хорошо представляю жизнь двора. У нас было тихо и спокойно, пока не появились силовики. Считаю, что именно они провоцируют волнение, порождают страх и заставляют обычных людей негодовать.
«Пыталась объяснить, что просто хочу разобраться в ситуации»
— Во время суда трансляция по Skype из РУВД, где вы находились, была неважной и ваши слова были плохо слышны. Расскажите еще раз о том, что произошло в тот вечер, 10 сентября.
— Забрав машину из покраски, я возвращалась домой. Подчеркну, до своего подъезда я не доехала около пятидесяти метров, потому что увидела много людей на проезжей части. Решила объехать и стала сдавать задом. Во время маневра услышала, как кто-то сказал: «ДТП». Оглянувшись, увидела, что сбоку вплотную стоит кроссовер Audi. В общем, я испугалась.
Вскоре ко мне подошел сотрудник ГАИ, причем не один. Прямо перед лобовым стеклом моего автомобиля находились люди в балаклавах и форме болотистого цвета. На их груди были камеры (речь о нагрудных видеорегистраторах. — Прим. Onliner), которые мне напомнили глазки́. Я как будто оказалась в сюрреалистическом кино.
— Ваш диалог с сотрудником ГАИ получился весьма примечательным и попал в объектив нашего фотокорреспондента. Что вы тогда пытались донести?
— Инспектор попросил убрать автомобиль. Я пыталась объяснить, что просто хочу разобраться в ситуации — повреждена машина или нет, я ведь ее только-только забрала из покраски. Тогда он предложил зафиксировать ДТП. Я вновь обратилась с просьбой дать мне возможность самой выяснить детали.
По жизни я сама привыкла командовать, а не подчиняться. Но в тот момент я считала, что у нас происходит диалог. Сотрудник ГАИ утверждал, что я заблокировала дорогу. Я же указывала, что из двора есть второй, альтернативный выезд, и, повторюсь, просила дать мне минуту, чтобы разобраться самой.
Ведь есть же возможность участникам мелкого ДТП разобраться на месте, без участия ГАИ (Елена имеет в виду оформление европротокола. — Прим. Onliner). В ответ инспектор попросил предъявить документы. На меня оказывали давление, вокруг присутствовали люди в камуфляже, я ощущала себя в стрессовой ситуации. Мне захотелось спрятаться, и я подняла стекло.
— Какие чувства охватывали во время острой фазы конфликта? Был ли страх?
— Это правильный вопрос. Я женщина, каждый день создаю красоту и гармонию, поэтому была совершенно не готова столкнуться с давлением и насилием в своем дворе.
У меня было пятнадцать прекрасных суток, чтобы подумать, и я поняла, что у сотрудников ГАИ и людей в балаклавах было больше информации, чем у меня. Я не видела происходившее до этого во дворе (об этом выходил отдельный репортаж. — Прим. Onliner), только-только подъезжала к дому и совершенно не понимала, почему мне не объясняют, а приказывают.
Я сказала людям в балаклавах: «Я вас боюсь!»
«Я была очень тронута человеческим отношением милиционера, предложившего мне теплые блинчики»
— Предполагали ли, что будет после коронной фразы «проедемьте»?
— Нет! Я до сих пор не понимаю, что же я сделала такого ужасного, чтобы меня посадили на пятнадцать суток.
Более того, у меня ж еще три административных материала: с одним я согласна (за непройденный техосмотр, срок истек в июле этого года), с остальными (за создание аварийной обстановки и за блокировку транспортных коммуникаций) надо еще разбираться.
— Как обращались с вами в РУВД? Что говорили сотрудники?
— К сотруднику ГАИ претензий нет. В присутствии адвоката (защитник Александр Филанович оперативно прибыл в РУВД) мы разобрали нарушения. Я, конечно, настаивала на своей версии. Потом инспектор отправил меня на первый этаж со словами: «А вот там все серьезно...»
Что особенно возмутительно, меня отправили спать в камеру. Для себя я узнала, что такое «обезьянник». Но был и положительный момент — я находилась не одна, а с еще тремя нарушительницами общественного порядка: историком-экскурсоводом, которую забрали из кафе, учительницей английского языка, принесшей цветы к «Пушкинской», и девушкой, вышедшей с бело-красно-белым флагом.
Ночью мы согревали друг друга, потому что было очень холодно, уснуть не удавалось. Из развлечений оставались разговоры, хождение по камере и «вылазки» в туалет. Чтобы попроситься в санузел, приходилось буквально дубасить в дверь камеры. У нас имелась одна пластиковая бутылка, в которую мы набирали воду из-под крана.
Позже я, следуя своим профессиональным принципам, предложила улучшить внешний вид камеры. Готова была перекрасить скучные серые стены в более радостный цвет и установить звонки со световым сигналом для вызова сотрудников.
За ночь я смогла успокоиться и попыталась разобраться в запротоколированной ситуации. Ведь еще предстоял суд...
На следующий день девушек, которые были со мной, отпустили со штрафами. А мой суд завершился только вечером (напомним, постановлением суда Фрунзенского района Елене Матусевич назначили пятнадцать суток ареста. — Прим. Onliner).
Я была измотана, весь день без еды, только вода из-под крана. После заседания мне сказали, что следующую ночь я опять проведу в камере, но на этот раз одна. По наивности я решила спросить, положена ли мне еда...
Правда, через некоторое время дверь в камеру открылась и сотрудник протянул мне теплые блинчики. Я удивилась: «Тут так кормят?» Он помотал головой. Тогда стало ясно, что это его личная ссобойка, которой он решил со мной поделиться. Я была очень тронута человеческим отношением милиционера. Мне было важно увидеть, что там есть нормальные, адекватные люди, потому что в последнее время любой человек в форме вызывал у меня ужас.
— В отношении вас составили пять административных материалов. А раньше вообще когда-нибудь штрафовали (не говоря уже про административный арест) или это новый печальный опыт?
— Это моя грандиозная «премьера». Никогда я не привлекалась по таким ужасным статьям. До этого самым страшным было «письмо счастья» за попадание на камеру скорости.
— На момент начала судебного заседания вы предполагали, что может быть другое постановление? Или морально готовились к худшему?
— Я не готовилась к худшему! Мое «участие в массовом мероприятии» это какой-то абсурд. Такое чувство, что эти формулировки сделаны под копирку.
«Девушки в автозаке смеялись и радовались: как здорово, что нас везут в Жодино — ведь там не бьют!»
— Сначала вас доставили на Окрестина, а потом — в Жодино. Получается, вы побывали в двух печально известных местах, куда отправляют на сутки. Можете сравнить условия содержания?
— Знаете, сколько людей, столько и мнений. По моему мнению, многое зависит от того, к кому попадешь.
Лично у меня одно только слово «Окрестина» вызывало ужас. И вот, меня туда повезли. Ехали ночью. В машине я находилась не за решеткой, что позволяло ощущать себя еще свободным человеком, а перед стенами ИВС сотрудник РУВД предложил мне кофе, и это тоже было очень мило.
Уютной камеру, в которую я попала, конечно, не назовешь, но она оказалась весьма приличной, если можно так выразиться: кровать, столик, скамеечки и две тумбочки... Однако уснуть я все равно не смогла из-за холода.
Утро начала с уборки, для меня это привычный ритуал. Аккуратно поинтересовалась, кто моет санузел. Сотрудников этот вопрос потряс до глубины души. Мне объяснили, что моют те, кто отбывает наказание. Тогда я попросила моющие средства. Мне принесли ведро с водой и хлоркой, тряпку, ершик.
Первое, что я сделала, это отдраила туалет. Вонять не перестало, но сильный запах ушел. Затем подмела пол и только после этого смогла заснуть.
На завтрак была гречневая каша — кстати, приличная. Хотя девочки утверждали, что в Жодино еда лучше. Вскоре предоставилась возможность проверить это лично: мне сказали, что повезут в Жодино.
В автозаке я все еще не могла поверить, что это кино происходит со мной. А потом туда завели семь девушек, и стало повеселее. Они смеялись и радовались: как здорово, что нас везут в Жодино — ведь там не бьют! Именно благодаря общению с высокоинтеллектуальными сокамерницами и взаимопомощи нам удалось пережить время в заключении.
Начала я с наведения порядка, потребовав тряпку. Затем мы обустроили санузел. Впоследствии инициировали составление списка того, что можно было бы улучшить, на наш взгляд.
— Что предлагали изменить?
— Например, улучшить ситуацию с медициной. Нам кажется, что у дежурного должна быть простая аптечка с элементарными средствами, которые не требуют рецепта врача. В частности, пластырь, капли в нос, противопростудные, антибактериальные, антигистаминные препараты и т. д.
По питанию. Чай и компот были очень сладкими. Мы предложили давать сахар отдельно, а также обеспечить питьевой водой. Где-то должен был стоять бачок с кипяченой водой. Считаем это устаревшим требованием. Нужно выдавать хотя бы 0,5 литра питьевой воды каждому.
«По вечерам у нас была культурная программа: пели песни, читали стихи»
— С кем довелось отбывать наказание?
— В камере со мной находились молодые женщины возрастом от 26 лет до 31 года. Все с высшим образованием. Еще одна объединяющая черта — это неравнодушие и желание что-то изменить. Девчонки, хоть и было страшно, выходили на марши, потому что «кто, если не мы».
В камере мы придумывали лозунги. Один из них: «Пока я сидела в Жодино, ты сидел на диване».
По вечерам у нас была культурная программа: пели песни, читали стихи. Можно сказать, проводили время комфортно.
— Вы же знали, что в Жодино находится Мария Колесникова?
— Конечно! Иногда мы слышали: «Маша, держись».
— Без чего, по-вашему, нельзя обойтись в ИВС и ЦИП?
— Без писем грустно. Я знала, что мама написала три письма, но я не получила ни одного: цензура. Посылку получила не сразу, и это тоже опечалило: я решила, что с семьей что-то случилось. Даже порыдала... А потом посылку все же передали. Получать весточки со свободы очень важно.
В камере нужны теплые вещи, пледы, одежда (правильного размера). Это позволяет почувствовать себя хоть чуточку ближе к дому.
«В истории так всегда бывает: кому-то нужно принять удар на себя»
— Знали ли вы о поддержке соседей по ЖК «Каскад»? Во время суда адвокат несколько минут зачитывал имена тех, кто готов был выступить в качестве свидетелей со стороны защиты.
— Это меня очень поддержало. Когда адвокат стал называть имена, я поняла, что есть поддержка жилищного комплекса. В тюрьме, когда узнавали, где я живу, говорили: «„Каскад“ — сила!»
— Нет ощущения, что вы стали тем человеком, которому пришлось отбывать наказание за весь мятежный ЖК?
— Не то чтобы за весь, но в истории так всегда бывает: кому-то нужно принять удар на себя. Я оказалась в то время и в том месте... Но я не жалею!
— Какова ваша точка зрения по поводу флагов, которые до сих пор висят между домами? Поменялась ли она после произошедших событий?
— Я счастлива, что все осталось как прежде. Значит, у нас живут люди, которые не сдаются.
Надеюсь, бело-красно-белый флаг не запрещен и по-прежнему является символом свободы.
— Ранее ваш адвокат подал апелляцию, но это ничего не принесло. Будете ли обжаловать постановление в дальнейшем?
— Не могу однозначно ответить. Хочу вникнуть в материалы дела. Я практически не слышала, что происходило во время суда.
— А что, кстати, с машиной? По нашей информации, ее так и не вернули, отправили на экспертизу, мол, для проверки VIN-номера...
— Она действительно находится в РУВД. Хотя это странно: машина в моем распоряжении уже восемь лет, я много раз ездила на ней за границу, никогда подозрений не возникало. Надеюсь, ничего сфабриковано не будет.
— У вас сложилось мнение, что делать в дальнейшем? Есть личный план действий, скорректированный событиями?
— Конечно же есть! Он не изменился...
Auto.Onliner в Telegram: обстановка на дорогах и только самые важные новости
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by
