Спустя 15 лет водитель минского автобусного парка пытается доказать невиновность в неприятном инциденте, произошедшем в салоне МАЗа, которым он управлял. Сейчас Игорю Безбородько выставлен регрессный иск от имени ГП «Минсктранс» и ему грозит выплата крупной суммы. Это стало неожиданностью для мужчины, который почти 20 лет работает шофером общественного транспорта. Он возмущается: «Почему родное предприятие судится со мной? Зачем признало иск? Ставился ли вопрос о причинно-следственной связи между утратой трудоспособности пассажирки и ДТП, в котором она получила скальпированную рану ноги?» Пытаемся разобраться в непростом деле, которое, по идее, давно должно было уйти в архив.
В редакцию поступило письмо: «Я — водитель, жена — медицинская сестра, обычные люди... Уже почти 20 лет работаю в автобусном парке, имею многочисленные поощрения. Сейчас мне больно до слез: почему? За кого я должен платить? За чье халатное отношение к должностным обязанностям?»
Инцидент, о котором идет речь, произошел 26 июня 2004 года на улице Смоленской в Минске, возле ДС «Восточная». Вот как сейчас вспоминает об этом Игорь Безбородько (здесь и далее представлена его версия событий):
— Это был обычный рабочий день. Я приехал в парк заранее. Автобус МАЗ-104, который был закреплен за мной, стоял после заявки. Честно говоря, причину не помню. Заявку подавал напарник. Посмотрел уровень масла, прошелся по салону. Заметил, что он грязноватый, и загнал на линию мойки. Автобус привели в порядок снаружи и внутри. В диспетчерской взял нужную документацию и подготовился к выезду. Подогнал к КПП, механик проверил и дал добро на выезд.
Затем, по словам водителя, он выдвинулся с 4-го переулка Кольцова, где находится автопарк, на ДС «Восточная» (на ул. Смоленскую):
— На конечной остановился, стал производить посадку. Зашли первые пассажиры. Обратил внимание на женщину, у которой были большие сумки. Она торопилась к автобусу, явно намереваясь зайти в салон. Я решил ее подождать и не закрывал первую дверь. Но когда тронулся и проехал пару метров, то услышал крик. Когда остановился, заметил, что эта женщина сидит на полу. Зайдя в салон, увидел: ее нога провалилась в технологический люк (наверняка каждый видел такие в полу автобусов), была видна кровь. Помог пострадавшей подняться, затем вызвал скорую.
Как говорит Игорь Безбородько, через переднюю дверь автобуса заходили несколько человек, но люк открылся только когда вошла женщина.
— Если он закрыт на замки, то из салона его вообще невозможно открыть. Может, она задела его сумками, которые были в руках? — задается вопросом водитель.
Кто несет ответственность за внезапное открытие люка? Поиску ответа на этот важный вопрос впоследствии было посвящено немало времени.
На одном из судебных заседаний (в апреле 2018 года) пострадавшая так рассказывала о тех событиях: «Когда ступила на первую ступеньку, я видела, как мужчина через что-то перескочил, но не сообразила, что и моя нога провалилась в открытый люк в передней части пола салона. Водитель привел автобус в движение, автобус поехал, я упала, получила повреждение ноги, я сидела на полу и нога моя в этом люке практически болталась. Люди кричали „остановитесь“, метров десять водитель так проехал».
Тяжбы растянулись на долгие 15 лет. Иски подавались, заседания проходили, появлялись новые поводы обратиться в суд.
— Вся нога была разможженная прямо, — так описывала наступившие последствия пассажирка на одном из заседаний в 2018 году. — Зашили неудачно, начался некроз, потом делали операцию. Я пережила клиническую смерть. Мне отмершую часть отрезали просто.
Также пострадавшая упоминала перелом шейки плечевого сустава. Однако в материалах следствия указана только рана в области левой голени, что, по заключению экспертизы, относится к менее тяжким травмам по длительности расстройства здоровья.
Уже на этой стадии возникает вопрос: могла ли такая травма привести к инвалидности и столь тяжелым последствиям, что дело рассматривается в суде спустя 15 лет?
Во время проверки следствие устанавливало причины открытия крышки люка. Вывод был таким — в действиях Игоря Безбородько усматривается нарушение пункта 8 «Инструкции водителя автобуса городских маршрутов»: «При осмотре салона автобуса перед выездом на линию он [водитель] видел, что крышка люка, расположенного у передней части пола, не закреплена фиксирующими устройствами».
Шоферу вменялось в вину то, что он не обратился с заявкой на устранение неполадок, а при эксплуатации не контролировал положение технологических люков, что привело к травмированию пассажирки.
Обратим внимание на две фразы из того же постановления о прекращении проверки. Первая: «Разглядеть, закрыты ли люки на замки, довольно затруднительно, так как углубления для ключей постоянно забиваются грязью».
А буквально через предложение другая, вполне логичная и уточняющая фраза: «Поскольку автобус прошел мойку, то разглядел, что замки крышки переднего люка были открыты. Но крышка находилась в своем гнезде, поэтому посчитал, что самопроизвольно открыться не может».
Вроде бы последовательное изложение событий. Но почему сначала странная фраза, мол, заметить нельзя, а потом — что все-таки можно?
Спустя 15 лет Игорь Безбородько так объясняет этот нюанс: «Люк — это технологическое отверстие для обслуживания. Там не замки, а обычные болты, закрепленные снизу гайками. Так вот гайки просто не поставили. Я не знаю, кто давал показания... Тогда я был молодым водителем, хотелось работать. В парке мне сказали: подтвердишь, что скажут. Я так и сделал. Но если бы знал, какие последствия наступят в будущем...»
Последствия наступили, впрочем, почти сразу после завершения проверки следствием. В возбуждении уголовного дела отказали, потерпевшей пояснили, что она вправе возбудить в суде уголовное дело частного обвинения. Этим правом пассажирка вскоре воспользовалась. Решение суда было таким: выплатить в качестве морального вреда 1 500 000 рублей (на тот момент около $690) и 120 000 рублей за госпошлину.
Игорь Безбородько был привлечен в качестве третьего лица. А впоследствии «Минсктранс» предъявил ему регрессный иск. В суде водитель автобуса вину не признал. Ссылался на то, что, по его мнению, за техническим состоянием должен следить механик. Суд постановил взыскать с шофера в пользу предприятия 1 806 300 рублей (около $840).
— Да, в конечном счете я, по сути, признал вину в ДТП, поскольку механическое транспортное средство находилось в движении, а я им управлял, — говорит Игорь Безбородько. — Мне неприятно было, что так произошло, и пенсионерку жалко. Я выплатил эту сумму и забыл обо всем более чем на 10 лет.
Но история получила продолжение, причем с весьма неприятными для водителя автобуса последствиями. Однако прежде нужно упомянуть важный факт: все эти годы страховая компания выплачивала потерпевшей компенсацию в счет утраты трудоспособности.
Этому предшествовала юридическая борьба. В частности, пострадавшая обращалась в Министерство финансов, будучи недовольной расчетами и решениями страховой компании, а также в суд (для компенсации морального вреда).
Отметим, что представители страховой компании уже тогда задавались вопросом, какая связь между травмой, полученной в ДТП (напомним, по официальным документам речь идет только о скальпированной ране голени), и инвалидностью и 24%-ной утратой трудоспособности потерпевшей.
Каким был ответ на этот запрос, нам узнать не удалось. В материалах, предоставленных в редакцию Игорем Безбородько, такого документа мы не нашли.
Как бы то ни было водитель продолжал работать в автобусном парке, не подозревая, что его ждет в будущем. В 2018-м ему вновь напомнили о событиях 2004 года. Оказалось, что потерпевшая обратилась в суд. Ответчиком выступал «Минсктранс». Почему через столько лет? Есть простое объяснение. К тому моменту страховая компания выполнила обязательства, исчерпав лимит ответственности. Некоторое время женщина болела, а когда нашла силы и возможность, то обратилась в суд. Она просила, во-первых, взыскать возмещение вреда в связи с утратой трудоспособности с апреля 2015-го по май 2018-го, а во-вторых, обязать ответчика каждый месяц переводить 24% утраченного заработка.
Цена иска — 5686 рублей!
— Накануне мне позвонили и предупредили о заседании суда. При этом сообщили, что я буду представлен как третье лицо, а моя явка необязательна, — подтверждает шофер. — На тот момент я ничего не знал о 24%-ной утрате трудоспособности. На всякий случай проконсультировался у знающих людей, они меня успокоили. Как впоследствии выяснилось, мое волнение было ненапрасным.
«Через месяц меня вызвали в бухгалтерию автобусного парка и объявили, что сумму намерены взыскивать с меня. Почему? В чем моя вина? В 2004-м я под давлением согласился, не понимая, чем это может обернуться. Возмущенный, я отправился на прием в „Минсктранс“. Но там даже не захотели слушать о моей невиновности. Особенно меня возмутило, что юрист предприятия [частично, не согласившись с расчетами] признала исковые требования»
Водитель подчеркивает, что открывшийся в салоне автобуса люк — это бардак и неправильно. Но это чужой бардак, и за него он отвечать не намерен. Суд потерпевшая пассажирка выиграла. В отношении Игоря Безбородько был подан иск о возмещении вреда, причиненного работником при исполнении трудовых обязанностей.
— В далеком 2004 году я смирился, поддался уговорам и давлению, — поясняет прошлые мотивы мужчина. — Уже забыл о выплаченных деньгах. Сейчас же все выглядит иначе, и я намерен бороться за свою невиновность. В январе 2019-го мне предложили выплатить 5821 рубль. Я отказался.
На встречу в редакцию Игорь Безбородько пришел с женой и внушительной папкой в руках. Там ответы, ходатайства, постановления, решения... На изучение этих материалов у нас ушло несколько дней.
— Скопился целый пакет обращений и ответов: из соцзащиты, профсоюзов, парка, «Минсктранса», — демонстрирует документы Елена Безбородько. — Самый распространенный ответ — дескать, не в нашей компетенции, разбирайтесь в суде.
В словах супругов много обиды. Они никак не могут смириться с явным противоречием: отдать сфере общественного транспорта почти 20 лет, а потом получить претензии и иск на крупную сумму.
— Главный вопрос, который поднимали я и адвокат, — почему за техническое состояние автобуса несет ответственность водитель? — удивляется Игорь Безбородько. — В штате автобусного парка есть отдел технического обслуживания. Столько людей, которые, по идее, должны отвечать за это: заместитель директора, начальник колонны, главный механик, главный инженер, механик, контролер-механик... Во время заседания привлекали восьмерых человек! Но виновным вдруг становится обычный шофер, который вообще-то должен управлять транспортом, следить за посадкой-высадкой, знаками, сигналами светофора, пешеходами и так далее.
Это стало одним из ключевых аргументов линии защиты. К заседаниям привлекались разные специалисты, проводились их опросы. Но часть сотрудников уже не работает, часть не может вспомнить события.
Что говорить: тяжело разбираться в деле, которое случилось 15 лет назад!
Также адвокат Игоря Безбородько поднимала вопрос, который ранее затрагивался страховой компанией. Какая связь между рваной раной голени и инвалидностью, а также утратой 24% трудоспособности?
— Я сама медик, — говорит Елена Безбородько. — Как нам удалось узнать, у потерпевшей пассажирки с 1993 года имелась инвалидность, то есть уже за 11 лет до ДТП. Возникает закономерный вопрос — какое отношение рваная рана голени имеет к утрате 24% трудоспособности? Неужели происшествие в салоне автобуса так сильно отразилось на здоровье женщины? Ответить может МРЭК, но на переосвидетельствование направляет суд.
Как говорит шофер, последние месяцы он ходил в суд как на работу, постоянно консультировался с адвокатом, тратил время и деньги.
В мае этого года Минский районный суд принял решение: водитель автобуса должен выплатить 4280 рублей ГП «Минсктранс». Но есть маленькая победа: с механика, выпускавшего автобус на линию, взыщут 634 рубля.
Супруги подали апелляцию, которая была рассмотрена в конце июля. Итог — оставить предыдущее решение в силе.
— До боли обидно, что «Минсктранс» не хочет слышать о моей невиновности, — вздыхает Игорь Безбородько. — Мне казалось, они должны меня как своего работника защищать, но я получил повестку в суд... Сейчас думаю, как спасти свою семью. Приходится оплачивать кредит, тратить деньги на решение проблем со здоровьем... Если бы я был виновен, то сжал бы зубы и платил. Но когда понимаешь, что за техническое состояние отвечают другие, исправно получающие зарплату, невольно задумываешься: зачем все это?
Чтобы разобраться в ситуации досконально, мы предоставили возможность высказаться второй стороне — представителям ГП «Минсктранс». В официальном обращении были сформулированы следующие вопросы:
— Почему в результате происшествия виновным был признан водитель И. В. Безбородько? Входило ли в его обязанности проверять надежность крепления люков в салоне автобуса? Если да, то в каком именно документе прописаны такие обязанности?
— Были ли приняты по результатам случая с [пассажиркой] меры в отношении механика, выпускавшего автобус на линию, а также иных ответственных лиц автопарка?
— И. В. Безбородько утверждает, что сразу после инцидента, в 2004 году, признал вину в происшествии под давлением должностных лиц автопарка. Просим подтвердить или опровергнуть эту информацию.
— По словам водителя, в 2018 году, после подачи еще одного иска [пострадавшей пассажиркой], юристы ГП «Минсктранс» признали вину предприятия. Это соответствует действительности? Если да, то почему было принято такое решение в рамках данного судебного процесса?
— Поднимался ли юристами предприятия вопрос о наличии связи между «скальпированной раной голени», полученной [пассажиркой] в 2004 году, и утратой ею трудоспособности на 24%? Выяснялось ли, от каких иных заболеваний страдает данная гражданка?
— Почему ГП «Минсктранс», как в 2005-м, так и в 2019 году, решило предъявить регрессные иски к своему сотруднику (И. В. Безбородько)? Насколько это соответствует политике предприятия?
В полученном ответе в основном перечисляются факты, отраженные в судебных материалах и постановлении следствия. Упоминается пункт 8 «Инструкции водителя автобуса городских маршрутов». В судебных материалах данный документ цитируется. Там сказано, что «водителю запрещается выезжать на линию или продолжать движение автобуса с неисправностями, угрожающими безопасности движения...»
Что касается заключения МРЭК, то сомнений в его подлинности ни у суда, ни у представителей предприятия не возникло, так как документ был выдан уполномоченным государственным органом. Предприятие направило несколько запросов в медицинские учреждения и, согласно полученным ответам, не имеет законных оснований для пересмотра вывода о 24%-ной потере трудоспособности.
В заключении сказано, что по решению суда сумма материального вреда взыскана с водителя и старшего механика, однако само решение пока не вступило в законную силу.
Читайте также:
Auto.Onliner теперь в Telegram! Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. at@onliner.by