Владимир Цеслер: «Название "ё-мобиль" я придумал по дороге в ресторан»
Неожиданный проект. Неожиданное название. Неожиданное участие белорусов в создании легкового автомобиля. Это все ё-мобиль, о котором в последнее время столько разговоров. И вот что интересно: от полушутливых интонаций все чаще переходят к разговорам по существу. Мы решили задать вопросы одному из идейных вдохновителей проекта, белорусскому дизайнеру Владимиру Цеслеру, который придумал название, логотип и расцветку нового автомобиля. Он рассказал, почему ё-мобиль должен напоминать чайник и по каким причинам расставался со своим мотоциклом.
Про ё-мобиль
— Кто вас пригласил в проект? И почему согласились?
— Не могу сказать, что получилось случайно. Напротив, с Андреем Бирюковым (руководитель белорусско-российской компании «Яровит». — Авт.) мы были знакомы давно. Как-то он приехал ко мне в гости и предложил участие в этом дерзком проекте. Мы поехали в ресторан. По дороге он вкратце описал идею, целевую аудиторию, техническую задачу... и у меня родилось название.
— Так все-таки почему ё?
— Многие задают такой вопрос. Ну а почему «Таврия»? Во-первых, ё — абсолютно русская буква, на которую падает ударение. Она самая запоминающаяся из всего алфавита. Во-вторых, это новое название для автомобиля. Одним из условий было то, что не должно возникать аналогий с другими марками. В-третьих, краткость. Всего одна буква! Ну и в-четвертых, многовариантность. Например, в среде тинейджеров, которые, вероятно, будут водить такую машину, «ё» означает позитив, кул, в общем «йоу».
— А аналогия с iPhone, iPad?
— Поначалу не было никакой. А потом вдруг ее нашли, уже неожиданно для меня самого.
— Говорят, в первый раз название не восприняли...
— Никто даже не обратил внимания на мое предложение. Был объявлен конкурс, прислали около 20 тысяч вариантов разных названий, но ничего не подошло. Ну я возьми и снова предложи ё! Затем Андрей Бирюков полез в интернет, стал изучать вопрос, а там, оказывается, целая полемика — оставить ее или нет. Кто-то считает эту букву необязательной.
— Даже на компьютерной клавиатуре ее сослали в левый верхний угол. Однако название получилось удачным. Сначала подтрунивали, но оно вмиг стало узнаваемым. Этого вы добивались?
— Честно говоря, я ничего не добивался. Эта буква сама себя будет маркетировать. Вот сам посуди: первый рекламный слоган — ё-моё! Я сразу сказал, что так будут говорить все, и все так говорили. Потом вспомнилась куча устойчивых выражений и слоганов: ё-твоё, ёкарный бабай, ёшкин кот... «Алё, гараж!» — опять-таки.
— Вы знаете, что похожую букву уже использовали в названии марки автомобиля Citroёn?
— Ну и что! А «Волга» и Volvo разве не похожи? И вообще мне кажется, что кто-то из русских приложил к Citroёn свою руку.
— Немного странно: белорусы придумывают машину для россиян — от названия до технического оснащения? Нонсенс!
— Мне так не кажется. У нас, по-моему, очень серьезная школа дизайна автомобилей в Академии искусств. Игорь Яковлевич Герасименко до сих пор придумывает колоссальные вещи. В основном его работы оказываются в столе, но это же его не останавливает! Если не ошибаюсь, именно он разработал мотоцикл-самолет. Эту идею использовал один австралиец, и теперь на таком устройстве добирается до работы.
— Кстати, это ваш первый автомобильный проект или были другие, менее раскрученные?
— Никогда не влезал в эту тему, не было заказов. Я ведь не могу сам себе придумывать работу.
— Но вернемся к ё-мобилю. Использование двух цветов — это символ гибридности?
— Нет, это ни при чем. Нужно было подчеркнуть, что это совершенно бытовая вещь. Я сразу был против всяких перламутров и прочих предложений дизайнеров. Когда увидел их раскраски, спросил: а чем эта машина будет отличаться от других? Потом предложил свой вариант. Был скандал! Мне говорили, мол, ты ничего не понимаешь. Парень из Питера, спец по раскраскам автомобилей, обиженно заявил: «Мы добивались скоростной модели, а ты ее остановил». Я сразу спросил, какая, блин, скоростная модель, если ее будет обгонять «Запорожец»? Что за глупости? Эта машина должна стать в ряду чайников, кроссовок и зубных щеток.
— Простите, а какая аналогия с чайником?
— Да сами посмотрите на любой современный электробытовой прибор, который мы используем каждый день, и все поймете. Тут есть еще момент: люди тоскуют по 1950-м годам, потому что тогда были самые классные машины, особенно американские. Кадиллаки, понтиаки, бьюики с совершенно сумасшедшими раскрасками.
— Но почему именно такая раскраска?
— Неополитанско-желтый, или, грубо говоря, слоновая кость — это теплый, солнечный, привлекательный цвет. С ним очень хорошо сочетаются другие цвета. Все просто.
— В Германии такси именно цвета слоновой кости...
— Да? Я не знал. Сначала хотел полностью делать ее такого цвета. Потом уже пришла идея, что надо комбинировать. Поначалу даже белый ввели. Но в конечном итоге извинились, признали ошибку.
— То есть белого не будет?
— Нет. Будет слоновая кость с бирюзой и вишней. Расцветок может быть и больше. Я не знаю, сколько моделей они собираются делать. Но основной выступит именно слоновая кость.
— А впишутся ли в наш унылый городской пейзаж ё-мобили с непривычным цветовым решением?
— Господи, так пейзажа никакого нет! Если вписывается такая архитектура, то уж ё-мобиль точно впишется.
— Кроме того, вы разрабатывали и логотип.
— Да. Но даже не спрашивайте, почему именно так, мне сложно объяснять графические идеи. Художнику проще ответить: что хотел, то и создал. Тут идея спирали, обмотка генератора... Как-то так.
Про автомобили и мотоциклы
— Вы бы сами купили ё-мобиль? Только честно...
— О чем вы! Я вообще не езжу на машине. Она в принципе мне не нужна. Уже первый вопрос: «Куда?» — ставит в тупик. Потому что ответ будет: «А мне туда не надо». На рынок? На машине? Но тут же два шага. И потом, ее надо загонять на стоянку, заправлять, обслуживать. Напрягают эти неудобства...
— Но многих это ведь не останавливает?
— Для некоторых машина — способ себя показать. Часто у нас люди покупают автомобили на последние деньги. Хотя у них, наверное, есть понимание, зачем они это делают. Зато на бензин потом не хватает. Это же абсурд! Ни один американец не купит машину не по средствам.
— Зато у вас есть мотоцикл!
— Был. Я продал свой Yamaha Virago. Нужно было ремонт в квартире делать. И еще я как-то упал с него... У меня до сих пор рука побаливает.
— С сожалением расставались?
— Ничуть! Потому что мотоцикл тоже требует больших забот: сначала завести гараж, потом думать, как туда добраться? С одной стороны, это прогулочная штука, с другой — отнимает много сил и времени. Ты его выкатываешь, на это уходит бóльшая часть дня, потом его надо завезти обратно. Любое падение стоит денег. Пару раз ездил на дачу, совершал утилитарные поездки. Один раз был на байкерском слете. В душе я, пожалуй, не байкер.
— Вам не кажется, что дизайн современных автомобилей скучный и однообразный? Одни и те же линии и формы повторяются в моделях разных производителей.
— Этому есть простое объяснение: часто заказчик, он же покупатель, диктует дизайнеру формы. Вот кто-то посмотрел условно фильм «Бэтмен», увидел там автомобиль и захотел такой же. Раньше дизайн формировал личность, потому что художник в состоянии определить моду, поменять общество, через отношение к предметам изменить менталитет человека. Но сегодня так почему-то не получается.
Про город
— Минск вообще автомобильный город? С градостроительной точки зрения ведь он не идеален для передвижения на машине.
— Все равно автомобильный. Я смотрю, как приезжают люди и не могут поставить машину — во дворах, в центре, возле магазинов. Это вообще судьба многих европейских городов. Посмотрите, какие у нашего маленького города широкие проспекты.
— Считается, что они разъединяют людей, а не объединяют...
— У нас в принципе город, лишенный центра. Центральной площади нет. За неимением лучшего, может быть, придумали пл. Октябрьскую. Минску почти 950 лет. Но где отмечено, что в нем жили люди до революции 1917 года? Почему послевоенные бараки стоят, а дореволюционные здания надо обязательно сломать. Вот я не понимаю этой позиции.
— А в центре вообще место для машин? Сейчас это очень дискуссионный вопрос в обществе.
— Ну паркинги ведь можно делать и на двадцать километров вглубь. Ан нет, дорого! Признаться, над этой темой глубоко не задумывался. Тут других проблем много — архитектурная, например. Мне кажется, Минск уже не спасти. И то, что мы обсуждаем, ничего не даст.
— В одном из интервью вы посетовали, что убрали старые рижские трамвайчики. Что, так запали в душу?
— Везде, где я жил, поблизости ходил трамвай и по утрам я слышал характерное «дзынь». Горбатенький с желто-вишневой окраской трамвайчик в Минске — это какой-то ностальгический образ. У него были такие овальные формы... Эх. В Сан-Франциско очень гордятся трамваем. А у нас, говорят, его хотят убрать. Грустно. Еще мне нравится, как англичане обходятся со своим транспортом: даже у современных автобусов остался прежний образ.
Кстати, сложно, наверное, сделать, чтобы каждый маршрут трамвая имел свой цвет? Было бы удобно.
— Есть такое понятие «уличная мебель». Туда входят информационные указатели, остановочные пункты, знаки. Что-то бы поменяли?
— Начинать нужно с города, а потом уже переходить к малым формам. Я был в Гамбурге и увидел остановку, сделанную из хрусталя. Я сразу подумал, а почему никто не разбил еще? И стал автоматически искать камень. Не для себя, конечно. Это шутка с определенным подтекстом. Самая большая проблема для города — внутренняя культура людей. Когда с ней все будет в порядке, то все изменится. И когда люди будут определенной культуры, тогда и с жильем все будет нормально.
Сейчас как будто все временное — та архитектура, которая создается, «хрущевки», держащиеся на старых обоях. У нас с традициями очень плохо. На том, как новые жители приехали в послевоенный Минск, все и закончилось. Попробуйте провести экскурсию по Минску. Что это за дом? Что там было? Московский таксист, который настоящий москвич, он знает все, а мы?
Про работы
— Плакат «Отстоим Москву» — вызов гламуру или в этой работе есть социальный подтекст?
— В первую очередь это была шутка, на которую последовала быстрая реакция в интернете. Автомобиль с мигалкой символизирует человека с таким спецсимволом, особую касту. Им все можно, остальным — нельзя.
— Почему именно Hummer?
— Военизированный образ, эдакий танк. Есть такая картина у художника Петра Кривоногова — «Поединок». Вот это прямая цитата оттуда. Если помните, там солдатик оборванный со связкой гранат прет на танк. Сразу захлестывает чувство бызвыходности, обреченности.
— Как пришла идея создать серию работ «Дорожные знаки»?
— Это своего рода стрит-арт. Только я не полезу рисовать на стенах, конечно. Еще заберут, потом объясняйся. А здесь получилась местная компьютерная история с социальным подтекстом. Знаки — просто форма.
— А кастомайзингом не хотелось бы заняться? Вы ведь наверняка знакомы с Юрием Шифом, который в этом преуспел.
— Нет, это не мое дело. Я человек гуманитарный. То, что я придумаю, может быть технически и невыполнимо. Давно Юрия не видел, кстати. Ему нужна была майка, когда он ехал в США за премией. Он попросил сделать дизайнерскую майку с известным словом из трех букв. Ну я изобразил это самое слово вместе... с розами. Американцы, наверное, ничего не поняли, зато опубликовали его фотографию с этой майкой во всех журналах.
