Суд над водителем Porsche: прокурор запросила 4 года колонии поселения
Дело бизнесмена, отца двоих детей, насмерть сбившего третьеклассника около школы, слушается уже третий день. Сегодня суд перешел к прениям сторон. Гособвинитель охарактеризовала обвиняемого как человека неискреннего и не сознающего свою вину. Она просит приговорить его к 4 годам колонии поселения. Адвокат водителя ссылается на тяжелое психологическое состояние подзащитного: его дети учатся в этой же школе. Кроме того, он оказал финансовую помощь матери ребенка, напомнил защитник.
15:50. На сегодня суд закончил свою работу. Приговор будет оглашен в пятницу, 15 февраля.
15:40. Водитель говорит последнее слово. Приводим его дословно: «За последние годы я плакал, когда умер отец — практически на моих руках — и когда вытаскивал из-под машины ребенка. Этот идиотский стереотип, что пешеход всегда прав... Как человек, жертвующий на благотворительность по велению сердца, а не по напоминанию сверху, никогда не остающийся безучастным к проблемам окружающих, именно как такой человек, а не как преступник, я прошу прощения у мамы, бабушки и дедушки погибшего ребенка, — обвиняемый читает текст с бумаги, делая паузы для того, чтобы перевести дыхание: видно, что ему сложно говорить. — Я скорблю вместе с ними и глубоко переживаю случившееся как личную трагедию. Я признаю свою моральную вину в случившемся и готов при возможности искупить ее помощью и поддержкой. Но все, кто видит во мне только преступника, хладнокровно идущего к этому, похоже, все 37 лет своей жизни, хладнокровно заехавшего к школе с умыслом убить ребенка вечером после школы, затем медленно ехать, всматриваясь в детей и заметить потенциальную жертву за 3 секунды, мгновенно рассчитать свою нужную скорость и траекторию столкновения — ведь я обычно этим и занимаюсь — чтобы целенаправленно и преднамеренно с особой жестокостью убить мальчишку; те, кто действительно верит в этот бред, у кого не хватает ни здравого смысла, ни смелости признать очевидный факт, что это нелепая случайность, трагическая, но случайность, от которой не застрахован никто; те, кто ожидает признания вины в практически преднамеренном убийстве — не дождутся этого никогда. Я не преступник, я не видел бегущего мальчика так же, как он не видел меня, не мог видеть его даже теоретически. Эта трагедия вызвала большой общественный резонанс. Но на что стало похоже наше общество, формирующее общественное мнение? Вы читали форумы сразу после случившегося? Одни предлагали сжечь меня заживо вместе с машиной, вторые — посадить на кол, третьи — облить кислотой, четвертые — прилюдно содрать живьем кожу с меня и моей семьи. Интересно, с кого первого? C меня, с моих детей или с моей жены? А на тех немногих, которые не праздновали, а предлагали разобраться в ситуации, набрасывались с не меньшей яростью, ненавистью и оскорблениями. К большому счастью, среди нас очень много нормальных и здравомыслящих людей, способных думать, чувстовать и не оставаться равнодушными к другим. Я не ищу сочувствия, мне оно не нужно. Все те, кто ненавидит меня, мне попросту безразличны. Самым главным качеством настоящего человека считаю умение прощать, как бы велика ни была нанесенная обида, желание отомстить, потому что человек не может ставить себя выше бога. И я со своей стороны прощаю сразу всех тех, кто считает меня преступником. Елена, я обещаю вам, что по возможности буду помогать и поддерживать вас вне зависимости от решения суда. И каждый вечер перед сном я молюсь, я обещаю это вашему сыну. И надо жить ради светлой памяти о своем сыне. Спасибо». После этих слов в зале раздались три редких хлопка — это был брат обвиняемого.
15:35. Адвокат призывает прокурора показать, где находился каждый ребенок, игравший в тот вечер: «И уже тогда делать выводы, мог водитель видеть их или нет. Следственный эксперимент был сделан поверхностно. Наш специалист сделал очень подробное исследование. Если наша юридическая наука основана не на эмоциях, а на научных исследованиях, то нужно прислушаться к словам нашего специалиста. Считаю, водитель действовал правильно в момент, когда двигался по проезду. Он смотрел прямо, ехал медленно, не смотрел налево. Я скажу, как все произошло: обычно при ударе в пешехода его ноги подсекаются бампером и он оказывается на самой машине. Что же в нашем случае? Был толчок, мальчик упал, а машина не смогла тут же остановиться. Мы выступаем за то, чтобы оправдать обвиняемого. Напомню еще раз, как мой подопечный переживал случившееся. Если суд все же решит, что водитель виновен в нарушении ПДД, приведшем к смерти, хочу обратить внимание на его личность. Это умница, с двумя высшими образованиями, у него есть двое детей. Он попал в несчастье, он не пьяница, задавивший на высокой скорости человека».
15:15. «Вернемся к нашему делу, — продолжает защитник. — В постановлении о привлечении водителя в качестве обвиняемого сказано, что он нарушил ПДД. Большинство норм правил носит общий, неконкретный характер. Разве можно говорить о превышении скорости моим подзащитным? Я часто рассматриваю дела по ДТП: бывает, летел кто-то 140 км/ч там, где можно 60 км/ч. В том случае понятна общественная опасность. Здесь же другой случай — когда сложилось стечение обстоятельств, когда нет вины ни мальчика (его нельзя винить ни в чем, потому что он ребенок), ни водителя. Наша позиция: водитель не нарушал ПДД. Он привозил своего ребенка и увозил. Не это ли обслуживание предприятия, в данном случае школы. Если не так, то что есть обслуживание — только пирожки привезти? В данном случае было бы правильным использовать знак „Движение запрещено“ с табличкой направления запрета». Адвокат повторяет версию защиты о повороте на стоянку и выезде с нее без нарушения. Он не согласился с мнением прокурора, что обвиняемый путается в показаниях. На его взгляд, в целом нарушение ПДД не находится в прямой причинно-следственной связи с аварией. Странно, но складывается ощущение, что водитель невнимательно слушает довольно эмоциональное выступление своего представителя — смотрит вниз, на руки, потом в сторону, кажется, отрешенным взглядом.
14:55. Выступает адвокат обвиняемого: «Как часто к моему подзащитному обращались огранизации с просьбой о помощи? Он никогда не отказывал. Его дети тоже учатся в этой школе. Он также переживал. Многие слышали его крик отчаяния после происшествия. Он сам потерял возможность существования. Он сделал то единственное, что мог сделать водитель — оказал матери финпомощь. Другое сделать невозможно. Говорят, откупился. Но как еще можно утешить мать, потерявшую ребенка?
Территория известна как школьная разве что ознакомившимся с проектом. Условия там созданы далекие от безопасных. Она не была ограждена. Сейчас уже исправили это. Но можно было и по-другому поступить. В тот вечер проводилось родительское собрание. На нем присутствие детей не обязательно. В школе, как известно, было два администратора. Что они делали? Следили, чтобы взрослые не кидали бумажки? Ничего не мешало одного человека отправить на улицу, чтобы тот проследил за безопасностью на улице.
Дети показали, что неоднократно, даже регулярно играли на дороге. Проверка работы школьных сотрудников — отчасти и работа прокуратуры. Она должна контролировать эти вопросы. Администратора нужно отправлять на улицу после окончания занятий, чтобы те говорили: „Дети, идите домой, нечего играть там, где ездят ваши же родители на машинах, источниках повышенной опасности“».
14:40. Высказывается сторона потерпевшей. Мать и бабушка погибшего ребенка предоставили право высказать их позицию адвокату: «Это дело не может быть лишено эмоциональной, психологической составляющей. Нам непонятно полное отрицание водителем обстоятельств: что он не слышал игру детей, не видел ее. Кроме ПДД, есть и закон о дорожном движении, где сказано, что правила распространяются на всей территории Беларуси без исключения, в частности и на прилегающей территории. Считаем, что все доказательства подтверждают вину обвиняемого. У нас есть сомнения, может ли специалист (Коноплицкий) давать заключения по поводу ситуации. Мои доверители переживают. Мать не смогла рассказать о своем сыне — она не смогла из-за слез. Как можно объяснить горе матери? Она не смогла выйти из дома в течение месяца. По ее словам, ее сердце вырвали и похоронили вместе с сыном. После случившегося многие матери отправляют детей в школу и не знают, увидят ли их вечером. Разве эти факты полно опишут горе? Нет. Мы оставляем решение за судом». Таким образом, сторона потерпевшей не стала называть конкретные сроки наказания.
14:10. Начались судебные прения. Выступает гособвинитель: «Водитель должен понимать ответственность, садясь за руль автомобиля — предмета повышенной опасности. Он нарушил ПДД, в частности требования знаков». Также прокурор обратила внимание на противоречия в показаниях: «Это характеризует обвиняемого как человека неискреннего, не сознающего свою вину, желающего избежать наказания за содеянное. Это подтверждается и словами мужчины, что он не признает ни один из пунктов обвинения». Зачитываются показания свидетелей, указывающих, что дети играли, это было заметно и имелась возможность предотвратить опасность. Цитируют и других свидетелей. По словам гособвинителя, слова обвиняемого в некоторых моментах противоречат версиям свидетелей. «Вину подтверждают и доказательства, результаты двух следственных экспериментов, заключение эксперта МВД, — продолжает прокурор. — У нас нет оснований не доверять им».
Поначалу обвиняемый внимательно слушал прокурора, следил за каждым словом. Но позже отвлекся, стал смотреть в пол, зевнул. По сути слова прокурора — краткий пересказ всего заседания, длящегося уже два с половиной дня.
По мнению представителя гособвинения, специалистом может считаться беспристрастный человек, поэтому показания Коноплицкого, к которому обвиняемый обратился в частном порядке, не могут быть рассмотрены.
«Именно действия обвиняемого привели к ДТП с тяжкими последствиями, то есть к смерти ребенка, — резюмировала выступающая. — Поэтому имеются все основания для предъявления обвинения. Прошу учесть и общественную опасность, и тяжелые последствия. Прошу назначить наказание в виде 4 лет лишения свободы с направлением в колонию поселения».
13:25. Во время перерыва брат обвиняемого в разговоре с корреспондентом Onliner объяснил, что такое исследование на основе графического моделирования и почему оно так важно для выяснения причин ДТП: «Составляется несколько схем движения участников аварии — на них должны быть изображены припаркованные автомобили, Porsche и ребенок. На каждую 0,1 секунды составляется отдельная схема. Благодаря этому можно реально оценить, мог ли брат заметить мальчика. По официальной версии, с момента, когда водитель заметил пешехода, до столкновения прошло 2,5 секунды (на схеме, составленной по словам собеседника, выделено синим цветом) — за это время, как считают, брат мог предотвратить наезд. Наш специалист выделил из них только 0,3 секунды — остальное время школьник находился за стоящей машиной (на схеме выделено красным цветом). За это время невозможно распознать степень опасности. К сожалению, суд посчитал безосновательным проведение этого исследования».
12:50. В суде зачитали ходатайства стороны обвиняемого. По решению судьи мера пресечения осталась той же — арест. В проведении исследования на основе графического моделирования ситуации также отказано. Решение обосновано тем, что экспертиза была проведена в соответствии с действующим законодательством. Когда прозвучали эти слова, адвокат водителя с улыбкой посмотрел в зал заседания. Он слышал, как еще во время перерыва говорили, что это ни к чему не приведет, ходатайства бесполезны. После перерыва (он продлится до 14:00) начнутся судебные прения.
12:10. Во время перерыва брат обвиняемого рассказал корреспонденту Onliner о судимости водителя Porsche по статье «Мошенничество», на которую обратил внимание суд: «Это было в студенческие времена. Тогда он работал на рынке „Динамо“, торговал одеждой. Однажды он отдал покупателю шапку за 10 долларов (а не за белорусские рубли). За это его осудили по статье „Мошенничество“. Дали один год условно. После судимость была снята. Не понимаю, зачем суд решил упомянуть об этом».
11:20. Суд удалился для рассмотрения ходатайств. Объявлен перерыв до 12:50.
11:10. Адвокат ходатайствует: «Эксперт МВД считает, что водитель заметил ребенка за 3 секунды. Однако пешеход мог появляться в зоне видимости обвиняемого, а потом пропадать, то есть несколько раз мелькнуть, прежде чем выбежать на проезжую часть. Графическое моделирование позволит определить, сколько времени водитель реально видел пешехода и сколько времени у него было на реакцию. Прошу провести данную экспертизу с участием нашего специалиста Коноплицкого. Она довольно длительная, потому вновь ходатайствуем об изменении меры пресечения на подписку о невыезде». Обвиняемый дополнил, что готов предоставить залог для освобождения его от ареста.
10:50. Прокурор решила уточнить, почему на допросе 7 декабря, после того как мужчине предъявили обвинение, он отказался еще раз рассказать обстоятельства заезда на территорию школы и написал, что не хочет повторяться, а добавить ему нечего. «Я не посчитал это необходимым, — лаконично ответил водитель. Сегодня же он добавил по этому поводу следующее: — Знаки в том месте нелогичны. Зачем нужно запрещать стоянку, если запрещен проезд? Я, как все родители учеников школы, считал, что мог проехать для высадки детей».
10:40. Обвиняемый, как кажется, с некоторой недоверчивой улыбкой смотрит на свидетеля. Возможно, из-за того, что сторона пострадавшей его пригласила только сегодня. Он задал мужчине вопрос: «Когда вы проезжали около стоянки, вы осветили всю стоянку полностью? В Peugeot ведь не предусмотрен динамический свет». «Мне показалось, что стоянка заполнена на две трети, — взвешивая каждое слово, ответил свидетель. — Однако не могу сказать, было ли там место, по габаритам подходящее под Porsche».
10:10. Сторона потерпевшей вызвала ранее не заявленного свидетеля — водителя, ехавшего перед Porsche фактически за минуту до происшествия. Мужчина рассказал, что на машине с низким клиренсом невозможно заехать на стоянку, расположенную в начале проезда: там высокий бордюр. «Я запомнил, что места там были. Но я не хотел поцарапать днище машины, и мне пришлось подъехать к самой школе. Видел играющих детей, но они бегали по тротуару. Мы остановились около входа, за нами стояли три автомобиля. Среди них был джип. Жена пошла на родительское собрание, я отправился за ребенком. Потом, когда мой сын сел в машину, я поехал в конец проезда, чтобы развернуться. Возвращаясь, обратил внимание на Porsche Cayenne — он стоял на проезде. За рулем находился мужчина, был ли это обвиняемый — не скажу», — сообщил свидетель.
Он утверждает, что является работником СТО, у адвоката возникли вопросы по поводу его компетенции. Дело в том, что мужчина назвал Porsche джипом, а не внедорожником — по мнению стороны защиты, это грубейшая ошибка, а значит такой человек вряд ли может определить марку машины. Позже адвокат в целом усомнился в том, что свидетель находился в то время в том месте. Суд отклонил ходатайство. Негодование в зале суда вызвала фраза работника станции техобслуживания: «В тот вечер мы ссорились с женой, пока ехали: ей не нравилось, что мы опаздывали. Мне было проще проехать под знак, чем продолжать конфликт».
10:00. Суд после перерыва возобновил работу. Он начался с того, что судья зачитала решения по поводу ходатайств: «В изменении меры пресечения отказать ввиду тяжести предъявленного обвинения». Мужчина останется под стражей. В назначении комиссии (перепроверки) следственного эксперимента нет необходимости, так как он выполнен без нарушения законодательства, сомневаться в верности его результатов нет оснований.
В понедельник выступили несколько свидетелей. Одноклассники погибшего рассказали, что в тот вечер они играли в «Зомби» (дети прятались и догоняли друг друга), мальчик выбежал на проезжую часть, предназначенную только для спецтранспорта. Но момента столкновения ребята не видели. Еще один свидетель — мужчина, находившийся неподалеку от места ДТП, — заявил, что 99% родителей, у которых есть машины, заезжают в проезд, под знаки «Проезд запрещен», «Стоянка запрещена». Обвиняемый заявил, что звукоизоляция машины не позволяла слышать крики детей, он увидел тень в метре от передней фары и резко остановился — ребенок лежал под машиной. После вопроса адвоката мужчина пояснил: «На том участке проезда сначала идет знак, потом заезд на стоянку. Я выехал со стоянки, то есть знака не видел. Помнил ли я о существовании знака, сказать не могу». По его словам, с моральной точки зрения он виноват, но не признает ни один из пунктов обвинения. Были зачитаны результаты медэкспертизы и следственного эксперимента. Последний установил, что водитель должен был видеть мальчика за 1,7—2 секунды до наезда. По мнению обвиняемого, который провел собственную независимую проверку, у него было не более 0,3 секунды.
Во вторник другие одноклассники погибшего дополнили общую картину деталями: незадолго до ДТП Влад бегал хаотически, а потом прямо, но боком, не смотрел прямо. Взрослый свидетель вспомнил, что слышал крик: «Зачем я вообще сюда приехал?», — а также удары по металлу (предположительно, водитель стал бить машину). Врач «скорой» заявил, что столкновение с машиной пришлось по правой стороне тела мальчика. Смерть наступила от ударов как о машину, так и о землю. Со стороны обвиняемого выступил специалист по разбору ДТП Коноплицкий. Он провел расчеты на основе эксперимента ГАИ и доказал, что ГАИ ошиблась в оформлении аварии, у водителя было слишком мало времени для реакции на выбежавшего ребенка. Кроме того, он заметил, что все произошло на прилегающей территории, которая не входит в состав дороги, а ПДД распространяются именно на «дороги РБ». По его словам, здесь нет нарушения правил. После выступил госэксперт от МВД: остановочный путь Porsche составлял 6,4 метра, а водитель мог заметить пешехода за 15 метров. Обвиняемый настаивал на комиссии эксперимента, после которого были сделаны такие выводы. Прокурор обратила внимание на несоответствие последних показаний первым, на предыдущие нарушения ПДД, приведшие к штрафам (в том числе за вождение без прав, оставление места ДТП, превышение скорости). Onliner.by продолжает вести репортаж с этого процесса.
