Игра слов. Почему машинам дают прозвища и как возникает путаница с марками
«„Финики“ разбирают не глядя, из седанов лучше всего заходят „очкарики“, „енотов“ в основном дамочки берут…» — разговор двух воротил авторынка был бы непонятен человеку, никогда не сидевшему за рулем. А вот многие водители сразу смекнут, о чем речь. Кажется неминуемым то, что автомобили получают клички. Но иногда даже прозвища не нужно, слово само «кричит», причем иногда — благим матом. Известный факт: так произошло с «Жигулями» в некоторых европейских странах, где это название ассоциировалось с неприличным «жиголо». И это не единственный случай — именно поэтому, например, одна и та же модель Mitsubishi имеет два имени — Pajero и Montero. Лингвисты, маркетологи и другие специалисты были единогласны: клички на продажи практически не влияют, но если слово имеет явную негативную коннотацию, то с продвижением автомобиля на рынке той или иной страны могут возникнуть проблемы.
Автомобильный рынок Беларуси представляет собой смешение марок и моделей. Подержанные легковушки активно ввозили одновременно из США и Европы, что позволяло встречаться двум «близнецам», которых умышленно (по каким-то причинам) называли по-разному и разводили по разным странам и континентам. А у нас одинаковые машины, но под другими именами, могут стоять на соседних местах парковки. Например, Dacia Logan и Renault Logan, Mazda Millenia (американская) и Mazda Xedos 9 (европейская), Mitsubishi Outlander Sport (для США) и Mitsubishi ASX (для Европы).
Обратный пример с Ford Fusion: Европа знает его как бюджетный кроссоверчик с малолитражным двигателем, а для американцев это седан с мощным мотором. Но оба этих автомобиля тоже ездят по нашим дорогам!
Столь яркая какофония брендов подчас вносит сумятицу и неразбериху. Самый яркий пример — с упомянутым выше Mitsubishi. У нас есть внедорожники как Pajero, так и Montero. Разница — лишь в названии. Первые пригоняли, как правило, из Европы, вторые обычно попадали в Беларусь из США. В испанском сленге слово pajero имеет вполне конкретное значение, связанное с табуированной темой. Покупателям не особо хотелось бы, чтобы им вслед кричали оскорбления. Поэтому для Латинской, Северной, Южной Америки (кроме Бразилии) и Испании внедорожник выпускали под брендом Montero.
Кстати, по-русски вообще-то правильно произносить «пахеро», но у нас прижилось более благозвучное «паджеро», которое потом трансформировалось в «паджерик» и даже «жирик». Интересно, что одновременно в Беларуси был еще один внедорожник с похожим названием — Opel Monterey, который часто путали с Mitsubishi Montero. Это тоже последствия смешения брендов.
— Перед выводом на рынок бренда, конечно, должно проводиться лингвистическое исследование: изучаться, есть ли подобные названия, не возникнет ли путаницы и, разумеется, насколько торговая марка благозвучная, нет ли ассоциаций с табуированной лексикой, — считает кандидат филологических наук, доцент Минского государственного лингвистического университета Ольга Горицкая. — Это область, где пересекаются лингвистика и экономика, — нейминг. Очень озабочена этим компания Toyota, что хорошо заметно по названиям ее модельного ряда. Торговые марки простые, легко запоминающиеся, состоят из нескольких слогов, явно ориентированы на американский рынок — Celica, Corolla, Camry… Лингвисты установили, что с некоторыми звуками связаны образы, ассоциации. Ученый И. Н. Горелов провел эксперимент, ставший «классикой»: нарисовал двух фантастических животных и спросил людей, какое из них они бы назвали мамлына, а какое — жаваруга. Оказалось, опрошенные видели первое животное добродушным и толстеньким, а второе — колючим и злым. При произнесении звуков [м], [л], [н] представляется что-то мягкое, приятное, а звуки [ж], [р], [г] ассоциируются с угловатым, страшным. Эти образы гораздо слабее или вообще отсутствуют, если человек точно знает, какое понятие стоит за словом. Но новые названия — это как раз пример слов, звучание которых может вызывать какие-то ассоциации. И конечно же нужно учитывать, что одни и те же звуки могут вызывать у носителей разных языков разные ассоциации.
Однако с названиями автомобильных марок сложилась неконтролируемая ситуация. Во-первых, в Беларусь их завозили отовсюду, на что производитель влиять никак не мог. Во-вторых, будем говорить прямо, мировые автоконцерны не рассматривают наш рынок как стратегический. Продажи некоторых марок даже не попадают в мировую статистику. А у дилера нет полномочий провести переименование, это в компетенции импортера. Поэтому о каком специальном названии для Беларуси может идти речь?
Так, новый кроссовер Chevrolet, получивший название Trax, для России выйдет под брендом Tracker. У нас же он будет продаваться под той же торговой маркой, что и во всем мире.
— Мы проводили исследование. Оказалось, что абсолютное большинство людей это слово совершенно не отпугивает, — представители компании-дилера не видят проблемы с названием модели. — Сложно представить, чтобы реальный покупатель, которого все устраивает — и расход, и габариты, и двигатель автомобиля — отказался от покупки только потому, что название может что-то напоминать. Это все детские страхи. К тому же многие произносят название модели на американский манер.
Но если Chevrolet Trax только-только выходит на рынок и у кого-то могут возникнуть сомнения в успешности его продаж, то с Nissan Qashqai никаких вопросов нет. Несмотря на свое не самое удачное название для русскоязычного рынка, судьба кроссовера оказалась весьма успешной. Автомобиль стал одним из самых продаваемых в Беларуси. В Австралии между тем его знают как Dualis. Производитель посчитал, что прослеживается схожесть с выражением «cash cow» (в переводе с английского — «дойная корова»), и решил сменить для этого региона название марки. Задумывалось же название Qashqai по аналогии с одноименным иранским племенем кочевников. К слову, в Литве эту модель Nissan называют «зайцем», так как слово напоминает литовское «кишкис» (kiškis — «заяц»).
— Nissan Qashqai стал родоначальником нового класса кроссоверов, — комментирует представитель дилера Nissan в Беларуси Алексей Волосевич. — Вопреки стереотипному мнению модель оказалась довольно успешной. Касаемо же переименования торговых марок — это компетенция маркетологов и менеджеров более высокого уровня. Это не такое простое мероприятие, как кажется на первый взгляд. Все названия должны быть запатентованы и отвечать целому ряду требований производителя.
Но что уж говорить, если даже гораздо более режущее слух Pagani Huayra не отпугивает русского человека! Недавно олигарх из России купил сразу два таких суперкара. Похоже, его нисколько не смущает неблагозвучность названия. Но опять-таки мы говорим о схожести слова, а не о прямом переводе. Домысливать можно что угодно, вот только на крышке багажника размещается отнюдь не слово из трех букв.
— К провалу может привести только слово с явной негативной коннотацией, в особенности неприличное. Например, этим объясним провал детского питания Bledina на рынке России, — приводят пример лингвисты. — А такие неочевидные, как Qashqai, у покупателей вопросов не вызывают. Наоборот, с подачи владельцев этих автомобилей более употребимыми становятся такие названия, как «кошка».
Впрочем, лингвистических провалов автомобильный рынок знает немало. В Испании не пошла Mazda Laputa (с испанского puta переводится как «распутная женщина»). Там же возникли «сложности перевода» у Chevrolet Nova (с испанского no va — «не работает, не едет»). Разными способами такие лингвистические недоразумения устранялись, обычно — заменой названия торговой марки.
Лингвисты не видят проблем также с трудновыговариваемыми названиями моделей и марок. Если автомобиль отвечает ожиданиям, то он проделает дорогу через любые языковые дебри. Яркий пример — Mercedes Geländewagen. Правильно, говорят филологи, нужно произносить «гэлендэваген», но у нас он трансформировался в «геленваген».
— Попадая в другой язык, слово адаптируется, подстраивается под носителей, — обращает внимание Ольга Горицкая. — Это происходит для удобства. Тут есть одна интересная закономерность. Иногда заимствованное слово-новичок преобразуют по аналогии с другими, более знакомыми. Так, слово «эспрессо» многие произносят как «экспрессо», добавляя «к» и явно имея в виду «экспресс».
Одна из форм адаптации автомобильных названий — появление с легкой руки перегонщиков, перекупщиков и автослесарей кличек машин. Тут можно выделить две тенденции. Первая — автомобиль получает прозвище из-за схожести с предметом или животным. Получается метафорическое обозначение. Например, некоторые модели УАЗов называют «буханками» или «таблетками», Audi 80 получила кличку «бочка», ее «сестру» Audi 100 прозвали «сигарой». Mercedes Gelandewagen — «кубик» или «кирпич», Mercedes E-Class — «очкарик» или «лупатый», BMW E23 и E24 — «акула» (за хищную решетку радиатора), ВАЗ-2109 — «зубило».
Вторая тенденция — названия моделей обыгрывают, добавляют суффиксы или сокращают слова. Получается своего рода фонетическая мимикрия. Jaguar — «йогурт», Citroen — «цитрамон», BMW — «бумер», Mercedes — «мерин», Volkswagen — «фолькс», Audi — «авдотья», Opel — «опельсинка», Peugeot — «пыжик», Audi A8 — «авоська», Honda Accord — «аккордеон», Toyota Land Crusier — «кукурузер», Citroen Xantia — «ксюха», Hyundai Terracan — «таракан», Mercedes ML — «емеля» и т. д. Иногда слова переводят: Volkswagen Beetle у нас называют «жуком», а Subaru Forester — подчас «лесником».
— Прозвища — это хорошее явление, которое означает, что название прижилось, вошло в лексикон, общество его приняло, — считает представитель дилера Nissan в Беларуси Алексей Волосевич. — Часто даже получаются уменьшительно-ласкательные имена. Это демонстрирует отношение как к младшему брату. Называя, например, автомобиль Nissan Note «енотом», его тем самым одушевляют.
Представители компании BMW в нашей стране нейтрально оценивают это языковое явление. «Автосленгом чаще всего пользуются сами водители, — замечает Айварас Пякшис, представляющий эту марку в Беларуси. — Причем такие прозвища, как вы говорите, есть во всех языках. Одна и та же машина в разных странах может называться по-разному. Например, в Литве „бумером“ называют исключительно одну модель BMW — главную „героиню“ одноименного фильма (7-Series, Е38). А „ласточкой“ — 3-Series E36».
— Почему человек играет со словами и, в частности, дает прозвища машинам, вопрос скорее философский, — считает Ольга Горицкая. — Тем самым человек демонстрирует особый интерес к предмету, а в данном случае — к автомобилю. Это также адаптация заимствованного слова. Многие из игровых названий моделей и марок со временем исчезают из речи. Почему так происходит? Язык обновляется, меняются вкусы людей, приходит и уходит мода на отдельные слова, конструкции, способы написания и т. п. То же самое происходит с марками и моделями автомобилей. И это, конечно же, связано не только с тем, что машины устаревают. Обратите внимание, мы давно перестали называть интернет всемирной паутиной или глобальной сетью. Понятие прочно вошло в нашу жизнь, мы привыкли к слову «интернет», и его уже не так хочется обыгрывать.
Действительно, сейчас все реже употребляют такие слова, как «бумер» или «мерин». Это отсылает к 1990-м. Если человек будет использовать жаргон в автоцентре, его могут не так понять. Сегодня все словно становится на свои места. Раньше, когда перегон автомобилей был полукриминальной схемой, а обслуживанием машин занимались люди специфические, автомобильный жаргон был уместен. Так говорили все. Теперь это постепенно уходит в небытие, хотя не перестает быть интересным явлением для ученых. Сами лингвисты воздерживаются от оценочных суждений. Они предпочитают анализировать закономерности образования и употребления новых названий. Но сходятся во мнении: человек не будет обыгрывать название того, что ему безразлично. А автомобиль — это драйв, средство получения удовольствия и вообще полноправный член семьи. Так почему бы в самом деле не дать ему новое имя?
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. db@onliner.by
