За решеткой в зале суда — Виктор, молодой человек 1994 г. р., уроженец Чашникского района. С ноября он находится под стражей. Неженатый парень работал спортсменом-инструктором, водителем скорой, а после водителем-международником. Прошлой осенью он, двигаясь на фуре по МКАД, сбил двух водителей, которые вышли из машин на дорогу после мелкой аварии. По данным следователей, в тот момент парень был пьян. Сам он пояснил, что пил виски накануне вечером, примерно за 6 часов до случившегося. Виктор считает, что люди не должны были находиться на трассе или хотя бы должны были выставить знак аварийной остановки.
В ГАИ в день ДТП сообщили, что вначале произошло столкновение автомобилей Opel Agila и Mazda 626: «Водители включили аварийную сигнализацию, вышли из машин, чтобы осмотреть повреждения. В этот момент в средней полосе кольцевой двигался грузовик, которым управлял молодой водитель. По предварительной информации, он проявил невнимательность и совершил наезд на людей и стоящие авто». По словам свидетеля, слышавшего удары из квартиры в доме у кольцевой, между первым и вторым столкновением прошло около минуты. Данный свидетель также уверяет, что после первой аварии видел, что два человека стояли между поврежденными автомобилями и будто бы осматривали повреждения.
Наш читатель с ником Holmsikchek утверждает, что был на месте ДТП в первые минуты после случившегося. Он и вызвал скорую. «В 6:55 выехал на МКАД и, перестроившись в крайний левый ряд, увидел стоящую впереди фуру с включенной аварийной световой сигнализацией, — рассказал он в день происшествия. Во время суда он был вызван в качестве свидетеля и повторил сказанное ранее: — Когда подъехал ближе, увидел стоящие в соседнем ряду две разбитые легковушки. Рядом с водительской дверью Mazda лежал человек, а под передними колесами Opel лежал второй. Естественно, я сразу остановился и бросился оказывать посильную помощь. Подошел парень из фуры, сказал: „Я их поздно заметил, они не выставили знак аварийной остановки“. Я вызвал скорую, ГАИ, дал парню домкрат, а сам пошел ставить знак, также взял фонарик с мигающим светом. Обвиняемый стал вытаскивать человека из-под машины, но у него ничего не получалось. Парень в шоке все время повторял: „Они не выставили знак аварийной остановки“. На признаки опьянения или их отсутствие я не обратил внимания. Единственный момент, который меня смутил, — он ходил в расстегнутой куртке и, несмотря на погоду, ему не было холодно».
Виктор обвиняется в том, что он, двигаясь на Scania с полуприцепом со скоростью 89 км/ч, не учел погодные (дождь со снегом) и дорожные условия. «Водитель имел возможность видеть препятствие, однако не предпринял меры для предотвращения столкновения вплоть до остановки, — считает гособвинение. — В общей сложности нарушил более пяти пунктов ПДД. Один из водителей скончался от сочетанной травмы, в том числе травм позвоночника, второй получил открытую черепно-мозговую травму, переломы, ушибы, психическое заболевание — амнезию».
Молодой человек полностью признал вину, до начала опроса в одной фразе высказал соболезнования родственникам погибшего и пострадавшего. Позже, под давлением адвоката потерпевших, он извинился «за такую ситуацию». Держался он довольно уверенно, относительно спокойно, при этом не демонстрировал особых эмоций. Помимо ответов на вопросы участников процесса, сам он в заседание не вмешивался, ни к кому не обращался. «За время его работы водителем-международником к нему не было никаких претензий, — так охарактеризовал парня его начальник. — Я мог ожидать что-то от кого угодно, но только не от него».
— Получил категорию В, а далее — С, Е. Общий стаж — 4 года. В ДТП ранее не участвовал, — вкратце описал биографию обвиняемый. — Когда закончил карьеру спортсмена после сложного перелома ноги, нужно было чем-то заниматься. Решил стать шофером. Получил удостоверение водителя-международника. Устроился на работу. Задача — доставка грузов (оборудование для заводов) по маршруту Европа — Азия и обратно. Всегда ездил один, всегда — на Scania. Режим: 4,5 часа движение, 45 минут отдыха, потом еще 4,5 часа поездки, далее — сон. В тот день вез платы и клавиатуры (лом мобильных телефонов) из Алматы на базу фирмы в Дзержинск. Приехал в Минск накануне, оставил фуру на стоянке в Шабанах, на такси доехал к столичной квартире, в которой живет моя семья. Экспедитору не сказал об этом, потому как он не дал бы мне провести ночь дома. В Минске поел, принял душ, пошел гулять, взял с собой бутылку виски объемом 0,5 литра. Позже встретился с подругами, к одной из них поехали домой. Там посидели, выпили, я решил остаться, лег спать около полуночи в отдельной комнате. Алкоголь употребляю нечасто из-за работы. Сильно пьяным перед сном себя не чувствовал».
Последние слова позже подтвердила девушка, у которой гостил Виктор: «Выпили бутылку втроем, все в равном количестве. Все чувствовали себя немного пьяными. Он предупредил, что ему нужно рано вставать, и пошел спать пораньше. Наутро его разбудила моя подруга. Выпить утром они не могли, так как в доме не было больше алкоголя».
— Проснулся в 6 утра, чувствовал себя хорошо, никакого похмелья. Если бы мне было плохо, я бы спал дальше — просто опоздал бы, — продолжает Виктор. — Приехал на такси к стоянке в Шабанах, чтобы загнать фуру в Дзержинск. Был дождь, солнце не взошло. Во второй полосе МКАД ехал около 85 км/ч (на грузовике установлен максимальный предел в 89 км/ч). Впереди, за примерно 150 метров, заметил световую сигнализацию, только было непонятно, что это именно, находилось ли оно в движении, в какой полосе. Передо мной ехал микроавтобус, я на него ориентировался. Во время первых показаний из-за шокового состояния я не вспомнил о нем. Бус резко ушел вправо, прямо передо мной возникли две легковушки. Дистанция была мала, погодные условия и скорость я, выходит, не учел. Освещенность была недостаточная, лампы на столбах не горели — так я помню. Людей около машин не было видно, предположить об их присутствии я не мог. Попытался уйти от столкновения, свернул влево, чтобы не войти в занос и не накрыть машины упавшим кузовом, ударил по тормозам, но все равно зацепил фарой и бампером.
— Остановился, подошел. Один человек лежал у Mazda, второй — лежал под колесом. Очевидца (речь о Holmsikchek. — Прим. Onliner.by) я попросил выставить знак аварийной остановки и позвонить в скорую. В это время домкратом приподняли машину, достали человека. Я все время находился на месте происшествия. Позже приехали медики, пытались реанимировать одного мужчину, но не удалось. Второго увезли в больницу. Потом приехали сотрудники ГАИ, меня увезли на медосвидетельствование. Я считал, за шесть часов алкоголь должен «выветриться», но этого не произошло — было 1,09 промилле. Правда, ранее эмпирическим способом не проверял свойства своего организма справляться со спиртным, — утверждает обвиняемый.
Выступление Виктора закончилось словами, что он не мог никак обратиться к потерпевшим, извиниться, так как «находился за решеткой». На вопрос о возможности передачи со стороны его родственников некоторых компенсаций ответил честно: «Я за других людей отвечать не могу. Сам передать ничего не могу, потому что меня поместили в изолятор, с близкими общались с помощью писем. В них нельзя писать фразы типа „пожалуйста, найдите тысячу долларов, чтобы оплатить похороны“. Насколько знаю, родственники готовы, но мне никто ничего не говорил».
Зачитали первые показания обвиняемого. В них он признал вину частично, объяснял наступившие последствия тем, что фары Opel были загрязнены, знак аварийной остановки не был выставлен, а люди находились на проезжей части в одежде без светоотражающих элементов.
— С отцом нечасто виделись, он был фрезеровщиком на заводе, а еще священнослужителем для заключенных, мог уехать на несколько дней, — настал черед для показаний потерпевших. — Водил авто еще с советских времен, скрупулезно следил за машиной, один раз попал в аварию — сбил кабана. О произошедшем мы узнали чуть ли не последними — на четвертый день. Соседка позвонила мне на рабочий телефон (в расчетно-кассовом центре районной администрации) и сообщила о ДТП, позже я рассказала сестре. Потеря отца — большое горе. Полгода я не могу спать, для моей дочери это тоже удар. У него была позиция «Бог прощает, и мы должны».
Родственники Виктора пришли к нам после трагедии, на словах извинялись, но абсолютно не раскаивались. Его мать нам сказала, что просила-умоляла его вечером накануне аварии никуда не идти, но он не послушал. Поначалу озвучивали соболезнования, а потом говорили (со ссылкой на другую аварию), как кто-то «пытается урвать 25 тысяч» после происшествия. Эти слова задели. Позже люди передали нам 4 тысячи рублей — мы вынуждены были их взять, чтобы вернуть долг, который взяли для оплаты похорон. Считаю, их дали нам, чтобы смягчить наказание. Может, ошибаюсь, но я вижу, что человек не раскаивается, ведет себя скользко. После гибели отца у меня появился страх перед машинами, боюсь водить автомобиль и выходить из салона после остановки. Обращалась к врачу с болями в области сердца.
— Отец поддерживал меня материально и морально. Обычно созванивались через день. Виделись с ним за неделю до случившегося. О гибели отца сообщила сестра по телефону на четвертый день после несчастья. До этого я звонила ему, но мобильник был вне зоны действия сети. Не сильно волновалась, потому как он часто бывал в поездках. Знаю, что по утрам он отправлялся на дачу, в слесарную мастерскую — это была его привычка. Поведение за рулем у него было таким же, как во всей жизни: он руководствовался христианскими принципами. Не раз слышала от него фразу: «Езжай, дорогой, если спешишь». Не только я являюсь потерпевшей, мои дети после аварии тоже пострадали. Дедушка был идеалом и наставником для них. Мой муж заболел, стал инвалидом и не может трудоустроиться, потому помогал папа. У меня после трагедии случился гипертонический криз. Дети сильно переживают гибель папы. Появился страх перед дорожным движением, страшно отпускать детей в школу, — говорит женщина.
Дочери погибшего мужчины заявили иски на общую сумму более 200 тысяч рублей. Обвиняемый признал их полностью, не оспаривая.
Часть выплат ложится на владельца транспортного средства — транспортную компанию. Потому в зале заседания заслушали и начальника Виктора: «Обвиняемый пришел на место, где уже работал его отец. Тот обучал сына. Виктор всегда выполнял работу четко, без нареканий, никаких вопросов. Я был в шоке от произошедшего. От других — еще можно предположить, но от него никак не ожидал. В последний раз начальник колонны связался с Виктором накануне ДТП, когда он был в Смоленске. Водитель сказал, что будет там ночевать. Потом, по данным GPS, машина стояла, но по факту она двигалась в Минск. Позже по пути на работу я услышал в рацию сообщение об аварии с участием фуры с нашим логотипом. Я отправился туда и увидел последствия».
«От родственников погибшего мы не получали никаких претензий, хотя договорились, что они сформулируют их в письме, — мужчина высказался и про иски по возмещению вреда. — Им передали адрес, но писем не поступало (сестры подтвердили эти слова. — Прим. Onliner.by). Родственники пострадавшего поначалу потребовали 15 тысяч рублей, потом озвучили цифру, в два раза большую. Сегодня мне говорили уже про 45 тысяч».
Второй сбитый мужчина, водитель Mazda, по состоянию здоровья не может самостоятельно представлять свои интересы. За него показания давала его жена: «Мы с мужем ехали к моей сестре за оградкой для могилы моих родителей. Он меня высадил у дома сестры и поехал дальше. Что с ним случилось дальше, я не знаю. Позже мне позвонила дочь: где отчим? Потом мои родственники проехались по маршруту до Паричей, куда он направлялся, его Mazda не заметили. В итоге кто-то заглянул в интернет и увидел новость об аварии, на фото узнали машину».
— Мы выяснили больницу, куда его доставили. Он лежал в реанимации с открытой ЧМТ, — женщина рассказывает о состоянии супруга. — Вскоре мне разрешили пройти к нему, чтобы выяснить, узнает ли он меня. Он вспомнил. Но об аварии ничего в его памяти не осталось. После ему провели операцию на черепе, он потихоньку что-то начал вспоминать. Процесс восстановления занял примерно месяца три. До сих пор у него в ноге установлены спицы, жалуется на плохой слух. Есть отголоски и психического заболевания: плохо функционирует краткосрочная память, он не помнит, что было вчера, забывает названия предметов, плохо спит, резко начинает злиться, были и суицидальные мысли. Ему присвоили вторую группу инвалидности, шанс реабилитации низкий (30 процентов). Перемещается по городу он под моим контролем, он стал нетрудоспособным, потерял работу.
«Извинения обвиняемого не считаю искренними. Его родственники дали нам тысячу рублей в счет возмещения ущерба, оплатили услуги штрафстоянки. Считаю, он заслуживает строгого наказания. Но лучше сказать, на усмотрение суда».
— Он [обвиняемый] не был бы виноват, если бы мы не остановились, если бы меня не подбил Opel. Мы, видно, вышли рассматривать повреждения. Больше всего виноват тот, кто меня ударил. А они [потерпевшие сестры] требуют всякое, но это он [погибший] мне должен был бы отдавать, да умер. Я понимаю ответственность за дачу ложных показаний. И я говорю правду!
24 мая был оглашен приговор. Водителю фуры назначено 6 лет колонии общего режима с лишением прав на 5 лет. Приговор может быть обжалован в течение 10 суток.
Читайте также:
Auto.Onliner теперь в Telegram! Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by