Париж. Шумные кафе на каждом углу, блеск Эйфелевой башни, блеск публики на Вандомской площади. Нет, не так. Париж. Вечные пробки в вечном городе. Водители до мелочей знают архитектурные особенности дворцов, известных на весь мир, потому что водители здесь не едут, а стоят в бесконечных пробках на этих улицах — у них полно времени все рассмотреть. Снова не так. Париж. Пелотон мировой элиты, украсившей очередной «Тур де Франс», пелотон бесчисленных велосипедистов, каждый день выезжающий на улицы столицы. Какой он, Париж, сколько граней у этого города? Пойдемте гулять по Парижу с нами — как минимум это очень красивое путешествие.
— Вы видите, что они сделали? Я не понимаю, нас что, хотят вернуть в прошлое?
Таксист горячится и, напрочь позабыв о руле, жестикулирует, хватается за голову, взывает к небесам. В окне проплывают Елисейские поля с их милой публикой, фланирующей как осенняя листва, поднятая ветром. Впереди во весь рост поднимается Триумфальная арка с развевающимся триколором.
Площадь Шарля де Голля, возможно, самый известный и, по мнению многих, самый невероятный перекресток в мире. Он остался на миллионе кадров кинолент, известных и неизвестных, здесь каждый год завязывает на память узелки «Тур де Франс» — достояние всего велосипедного света. А ведь когда-то здесь была фактически окраина имперской столицы, и главная дорога уводила на северо-запад, к морским портам.
Теперь во все стороны от главной площади, будто лучи, расходятся 12 проспектов. И ни одного знака приоритета. Вообще ни одного знака. Круг — не главная дорога. Как разъехаться? По помехе справа. Поплевав через левое плечо, постучав по дереву, скрестив пальцы.
— Merde! — таксист выругался и ударил по тормозам, ударил по рулю — все одновременно. Смуглый парень, как он сам говорит, переехал во Францию в незапамятные времена. Всем доволен, крутит баранку свежей полуэлектрической Toyota, хотя на словах больше верит в бензин.
Дорогу заслоняет хаос. По кругу в странном танце движутся автомобили, мопеды, велосипеды. Либо уступаешь ты, либо уступают тебе — есть только миг, чтобы определиться. Промедлил — упустил шанс. Двинулся — толпа расступается. Здесь не решают, кто прав, здесь просто хотят проехать.
— Для чего люди ездят на велосипедах? Ведь придумали мотоциклы! Да что там мотоциклы, придумали автомобили! Мы идем не в ту сторону: снова пересядем на велосипеды? А что потом — оседлаем лошадей? — шофер taxi parisien не может и не хочет взять себя в руки. Он этими руками размахивает во все стороны, будто спятивший регулировщик. Руководит, а его не слушаются — вот же огорчение!
Он снова бьет по тормозам — снова падаем вперед, к лобовому стеклу. Велосипедист с поднятой рукой выруливает от левого края (разметки здесь тоже нет) направо, съезжает на авеню Виктор Гюго. Таксисту угрожает короткое замыкание.
— Для чего они нужны? Почему он не ездит на машине, как все нормальные люди? Пусть вызовет такси — я его отвезу. Пусть выбросит этот чертов велосипед в Сену! — кричит наш не совсем французский парижанин.
Париж отвечает веселым звоном. Машину окружают, велосипедисты приближаются со всех сторон: их отряд атакует нас по проспекту Фош, подкрепления мчатся по авеню Фридланд и проспекту Ваграм, а съезд на Гранд Арме перекрыла старая гвардия на шеринговых велосипедах.
Историю пишут личности. В Париже все об этом напоминает. По авеню Клебера — наполеоновского генерала — мчимся к садам Трокадеро и там оставляем душное такси. На волю! Спускаемся к реке. Полноводная Сена гонит мутные воды к морю — напилась во время долгих ливней.
Отсюда открывается лучший вид на Эйфелеву башню. Ее тоже отказывались принять современники, говорили о ней как об уродстве, язве на лице великого города. Теперь это символ Парижа, самый узнаваемый архитектурный объект во всем мире. С другого берега он учит терпению — всему свое время.
Анн Идальго — мэр Парижа. На этой должности она с 2014 года. Еще во время предвыборной гонки обещала сделать столицу чище, то есть экологичнее. И объявила войну автомобилям — так это восприняли многие. Огромный мегаполис: 2 млн жителей, а с предместьями — все 12 млн. Плюс туристы — несметная армия в любое время года. Личные авто, такси, общественный транспорт. Котел углекислого газа с историческими памятниками в расплывчатом, неверном смоге.
Идальго задумала революцию — французскую и тоже великую: сместить с пьедестала автомобили (столетний абсолют), вернуть велосипедистов, сделать ставку на экологический транспорт. Она пообещала на дорогах равенство — один из трех вечных идеалов, отчеканенных на всех монетах французского монетного двора. И Париж стал строить велосипедные дорожки: вдоль проспектов, вдоль главных и второстепенных, третьестепенных улиц. Где нельзя было построить велодорожки, велосипедистов выпустили на проезжую часть. На тротуары нельзя, там люди ходят. В итоге узкие улицы старого города сузились еще больше. Полоса туда, полоса обратно, велодорожка и тротуар — стандарт, которому пытается следовать Париж времен Идальго.
На первых порах план велосипедизации обошелся городу в 150 млн евро. Километраж обустроенных велодорожек увеличили в пять раз — до 1000 км. Столица перестала ориентироваться исключительно на автомобильное движение. Таксисты с не так давно полученными паспортами прокляли такие перемены. Старые парижане отреагировали с осторожностью: «Что ж, теперь по Парижу можно ездить на велосипеде, а не только стоять в автомобильной пробке. Но для пешеходов все стало вдвое сложнее, ведь придется глядеть в оба и за теми, и за другими».
В 2020 году Анн Идальго, самого «зеленого» мэра Парижа, переизбрали на второй срок. Что она сделала затем? Пообещала потратить еще 250 млн евро на развитие велосипедной инфраструктуры. Это означало еще больше велодорожек, еще больше велопарковок.
И все это на фоне коронавируса. Всеобщее бедствие: пандемия, пустые улицы. Идальго и это сумела перевернуть в свою пользу, приняв за предзнаменование: мир не будет прежним, ему необходим свежий воздух. Создали новые веломаршруты — временные, на период пандемии. Но эксперимент признали настолько удачным, что веломаршруты сохранили и после того, как ограничения были сняты. Вся мировая пресса стала писать о Париже как о городе революции, велосипедной революции, мегаполисе, сделавшем ставку на альтернативный вид транспорта.
Специалисты, правда, считают, что Парижу все еще далеко до Копенгагена, где велосипедную инфраструктуру развивают как полагается. Но они забывают: где Копенгаген, а где Париж. Столица Франции дерзнула куда сильнее небольшого благополучного северного города.
Марсово поле с садами Трокадеро связывает мост Йена — еще одна отсылка к эпохе Наполеона, которых бесконечно много в Париже. Олимпийский год. Здесь, фактически на мосту, был финиш групповой велогонки — снова выиграл бельгиец Эвенепул: он собрал все золото олимпийского Парижа в своих дисциплинах. Кое-что все еще напоминает о спортивных состязаниях, не все декорации убраны.
Но буквально на днях Париж поразила очередная новость имени Идальго: мост Йена насовсем закрывается для автомобильного движения. Его отдают пешеходам и велосипедистам. Это самый центр современного города, его туристическое сердце — как они не испугались?
Мэр сумела использовать Олимпиаду как двигатель своих убеждений. Перекрытые улицы и площади, пешеходная инфраструктура, велосипедный трафик. Город, отданный не автомобилям, а людям — возможно ли это в современном мире? Противников множество, но растет и число сторонников. И вот уже New York Times пишет о беспримерном опыте Парижа, задаваясь вопросом: а сможет ли Большое Яблоко повторить это?
Местное Агентство городского планирования — Institut Paris Region (IPR) — провело исследование, результаты которого шокировали общественность. Как вы думаете, какой способ передвижения превалирует в центре? Половина перемещений — пешие прогулки. Оно и понятно: Париж — город, который необходимо увидеть, а со своих двоих увидишь куда больше, чем из окна любого транспорта. И в целом это совет всем туристам: ходите пешком, это полезно и для здоровья, и для вашего личного фотоархива.
Кроме того, треть перемещений по центру Парижа осуществляется на общественном транспорте. Тоже необычно, согласитесь. Но этому предшествовал целый ряд мер со стороны мэрии, включавший перекрытия улиц, непростые и весьма затратные условия для парковки, ограничения скорости движения. Здесь ездят не быстрее 30 км/ч, а парковка в центре на несколько часов эквивалентна по стоимости обеду в парижской brasserie — так есть ли смысл вставать в пробку на своем авто?
Кстати, слышали новость этого месяца? Максимальную скорость на парижской окружной дороге — 35-километровом бульваре Переферик — ограничили до 50 км/ч. Анн Идальго заявила, что иначе от этой дороги исходит слишком много шума и выхлопных газов, да и вообще несущиеся машины представляют опасность. Вы уже поняли? Эта женщина настроена весьма серьезно. Но среди автомобилистов она, мягко говоря, не популярна.
Впрочем, вернемся в центр Парижа, где половина всех людей, включая туристов, ходит пешком, а треть — ездит на общественном транспорте. Как распределяются остальные участники дорожного движения? Более 11% поездок — велосипедные. И это третий по популярности вид транспорта, подчеркиваем, именно в центральной части города. В предместьях (по-нашему, на окраинах) дела обстоят иначе, там по-прежнему превалирует автомобильный транспорт. Но в центре велосипедистов куда больше, чем автомобилистов, коих лишь немногим более 4%. Это поразительно, ведь в 2010 году, согласно исследованиям, только 3% поездок в центре Парижа приходилось на велосипеды, разница уходила к автомобилям и общественному транспорту. Вот куда ушли все эти сотни миллионов.
Но это не значит, что сейчас на дорогах свободно. Совсем нет, перекрестки напоминают хаос Вселенной после Большого взрыва. Страшно подумать, что здесь было, когда машин ездило еще больше.
На этом фоне остается непонятной история про запрет кикшеринга — аренды самокатов — в Париже. Город явно нацелен на альтернативные способы передвижения и вдруг запрещает электросамокаты — в чем тут дело?
Историю нужно начать с 2018 года, когда Париж был европейским лидером по развитию этого вида сервиса. Электросамокаты были доступны повсюду в большом количестве, а несколько крупных игроков конкурировали между собой, борясь за рынок. Очень быстро это привело, скажем так, к нежелательным последствиям. Во-первых, арендные самокаты действительно стали досаждать всем на улицах: они стояли или валялись где ни попадя, вызывая раздражение и даже негодование у прохожих. Во-вторых, произошло несколько серьезных инцидентов, в которых участвовали люди, управлявшие этим транспортом. Были и смертельные случаи, когда электросамокатчики сбивали пешеходов. Общественность требовала положить конец беспределу на улицах.
В 2023-м, то есть спустя пять лет после масштабного выхода электросамокатов на улицы, в столице провели референдум, вынеся на обсуждение вопрос: возможно ли дальнейшее существование кикшеринга в городе? Кикшеринговые компании тщетно пытались сагитировать своих сторонников — те проигнорировали голосование. Явка была невероятно низкой — всего около 10% от тех, кто имеет право голоса. Но те, кто проголосовал, в подавляющем большинстве высказались против электросамокатов. И кикшеринг в Париже запретили, арендные самокаты исчезли с улиц.
Впрочем, запрет не коснулся личного транспорта: никто не запрещает купить электросамокат и рассекать на нем по Парижу. Вот только желающих оказалось не так много. Транспорт этот остается дорогим по сравнению с велосипедом, в особенности арендным (этот сервис как раз процветает здесь). Кроме того, электросамокат имеет ряд других минусов, включающих трудности с обеспечением его сохранности, необходимость зарядки и так далее. Говоря коротко, в Париже очень много велосипедистов, много тех, кто использует электровелосипеды, но совсем мало людей, которые ездят на электросамокатах, — такой вот местный нонсенс.
Почему нонсенс? Да потому, что дорожное движение без самокатчиков не кажется более упорядоченным. Это особенно бросается в глаза на пути от садов Трокадеро к мосту Александра III. Справа бежит река, снуют туда-сюда фирменные парижские суда, заполненные туристами. Вдоль всего берега тянется пешеходная дорожка, вплотную к которой прилегает велополоса. Туристы, эти вечные зеваки с фотоаппаратами, не слишком глядят под ноги, то и дело заходя не на свою территорию ради удачного кадра. Поэтому перезвон велосипедных звоночков тут не прекращается. И велосипедисты едут, кажется, куда быстрее разумного, уверенные в том, что их вовремя услышат и пропустят.
Те, кто не хочет рисковать, делят проезжую часть с автомобилями. Это не вполне легально, коль скоро есть велодорожка, но, по всей видимости, многие считают риски на автомобильной части улицы куда меньшими, чем на пешеходной. Вот и получается, что пешеходы и автомобили движутся по своим дорогам, а велосипедисты — везде, где только могут. Такое вот равенство по-парижски. И, что совсем уж странно, редко можно услышать звук клаксона или недовольный окрик. Здесь все немного мешают всем, и все терпеливо к этому относятся.
Возможно, это красивейшее место во всем Париже. На другом берегу Сены — набережная Орсе, но взгляд к себе приковывает золотой купол собора Дома инвалидов. Там — музей армии и могила Наполеона. По левую руку — сад Тюильри и Лувр. Если всматриваться дальше по течению реки, то будет виден Нотр-Дам, где заканчивают работы по реконструкции. По правую руку взгляд цепляется за Эйфелеву башню. А впереди через реку перекинут великолепный мост с золочеными фигурами на постаментах, символизирующими науку, искусство, промышленность и сражение. Но погодите двигаться туда, обернитесь — увидите громадный купол Grand Palais у себя за спиной, а также шпили Petit Palais, маленького дворца напротив большого.
Это место, как магнит, притягивает вообще всех. Здесь фотографируются молодожены, бесконечно снуют туда-сюда туристы. Легче всего здесь зависнуть с открытом ртом и крутиться, крутиться, разглядывая тот самый Париж.
На дорогах между тем все как обычно — абсолютный парижский хаос, уже привычный местным. Водители кое-как слушаются сигналов светофоров, все остальные перемещаются как придется, руководствуясь здравым смыслом и чувством самосохранения. На красный здесь никто не пойдет под колеса автомобиля, а если колес нет, то и на светофор никто смотреть не станет. Иногда это приводит к весьма неприятным последствиям.
На наших глазах велосипедист, полагая, что успевает проехать улицу вдоль набережной, угодил прямо под колесо скутера, поторопившегося начать движение со стороны моста. Звуки падения на асфальт, испуганные восклицания прохожих... Оба участника происшествия явно были раздосадованы случившимся, разводили руками и много охали. К счастью, весь ущерб свелся к погнутому колесу велосипеда. Никто не стал вызывать полицию. Вместо этого мужчины дружно стали пытаться выгнуть колесо, что, конечно же, было решительно невозможно сделать на одном энтузиазме.
Где продолжится их общение? В полицейском участке? Это вряд ли. Уж скорее в ближайшей brasserie: нужно же решить, кому теперь платить за ремонт колеса.
Продолжив прогулку вдоль Сены, вы непременно выйдете на площадь, которая когда-то именовалась площадью Революции. И стояла на ней не египетская стела — Луксорский обелиск, — а гильотина, жуткое изобретение давно ушедшей эпохи. Теперь это площадь Согласия — именно согласием в конце концов сменились грозные времена.
Попытавшись решить проблему автомобилизации улиц, Париж столкнулся с целым рядом новых вызовов. Велосипедистов стало так много, что автомобильные пробки на улице Риволи сменились велосипедными. Инциденты случаются, и не все они заканчиваются так же безобидно, как неловкая авария у моста Александра III, которую мы описали. Водители все чаще жалуются на то, что движение велосипедистов на дорогах не упорядочено, а значит, опасно. Пешеходы в напряжении: они тоже не привыкли смотреть на светофоры, но хотят не смотреть на них без особого риска.
Однако жребий брошен, и Париж вместе с Анн Идальго вот уже на протяжении десяти лет пытается переломить общую тенденцию, свернуть на другой путь, становясь, как и встарь, примером для других городов. Что из этого выйдет и как будут вспоминать дни правления несгибаемой женщины, объявившей войну автомобильному засилию? Обязательно увидим.
Бурная в это время года Сена все так же несет свои темные воды в море, шепчет о чем-то вечном. Сколько человеческих чудачеств повидала она за две тысячи лет! Что там автомобили, сам человек для нее — явление даже не дня вчерашнего, а сегодняшнего утра, если подумать.
— Чем бы дитя не тешилось, — подумала мудрая река.
Благодарим автомобильный дом «Энергия ГмбХ» за помощь в организации репортажа.
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by
