Пострадавшая в январском ДТП девушка до сих пор в коме. Водителю BMW дали 3 года «химии»

Минувшей зимой эта авария вызвала немало возмущений среди брестчан. «Как это так? — негодовали горожане. — В Рождество две молодые девушки переходят дорогу в положенном месте, освещенном фонарями, да еще и в центре города. И тут их сбивает BMW 5-Series GT!» Но возмущения вскоре остались в прошлом, а семья одной из пострадавших осталась со своей бедой — с того самого вечера родители не слышали голос своей дочери. Состояние 22-летней Елены нельзя назвать комой, однако единственное, что она, можно сказать, заново научилась делать с января — это открывать глаза. Чтобы вернуть девушку к жизни, родители собираются отправиться в реабилитационную клинику в Германии. Однако сумму, которую взыскал суд с водителя, они не могут использовать — нашим законом это запрещено. Родственники и друзья девушки рассказали Onliner.by о последствиях этой аварии, судебном разбирательстве и о планах по реабилитации пострадавшей.

На следующий после аварии день ГАИ Бреста распространила предварительную версию: «Водитель BMW 5-Series, 23-летний молодой человек, двигаясь по пр. Машерова со стороны ул. Космонавтов, сбил двух юных жительниц областного центра (одна из девушек — ровесница водителя, второй исполнился 21 год), пересекавших пешеходный переход, регулирующий светофор которого в связи с поздним временем суток был переведен в режим желтого мигающего сигнала. Водитель был трезв. Место аварии — хорошо подсвеченный мокрый асфальт. Переход обозначен знаками и разметкой».

На суде же выяснились подробности произошедшего. В тот вечер две подруги — Юлия и Елена — были в кафе. Когда стало поздно, поехали домой, по дороге вышли на остановке, чтобы зайти в магазин. Им предстояло пройти через четырехполосный пр. Машерова. Было 23:30 — светофоры уже переключили в режим желтого мигания. Подруги перешли половину дороги, и в этот момент в них врезался темный BMW. Во время заседания обвиняемый не отрицал своей вины. По его словам, он ехал в крайней левой полосе со скоростью 40 км/ч. Впереди, в 50 метрах от того самого перехода, начинается путепровод. Брестчане знают этот проблемный участок: когда-то «зебра» была предусмотрена и с другой стороны путепровода, однако позже ее убрали из-за аварийной опасности. Сам молодой человек утверждал, что от управления не отвлекался и следил за дорожной обстановкой, просто не заметил пешеходов. Заехав на переход, он почувствовал удар в области передней части автомобиля и увидел, что разбилось лобовое стекло. После полной остановки машины молодой человек вышел и увидел, что за переходом лежат две девушки, и тогда понял, что сбил их.

Свидетели, ехавшие за BMW в Mercedes, пояснили, что освещенность была достаточной, чтобы увидеть людей издалека. Их автомобиль следовал в 40 метрах за машиной обвиняемого, и видимость пешеходов «была обусловлена светом фар движущегося впереди». Однако, по словам свидетелей, водитель BMW не снизил скорость перед переходом, и произошло столкновение.

Эксперты по характеру повреждений машины, травмам пострадавших и расположению осколков, частей одежды и обуви пришли к выводу, что автомобиль ударил Елену в левую боковую сторону тела. Девушку подбросило, и она получила дополнительные травмы, ударившись об асфальт. Юлия тоже пострадала, однако травмы у нее оказались менее серьезные — через несколько дней ее выписали из больницы. Елену же доставили в медучреждение в состоянии комы. Окончательный диагноз: открытая черепно-мозговая травма, множественные кровоизлияния, перелом теменно-височной кости с переходом на основание, персистирующее вегетативное состояние (острая потеря сознания, похожая на сон, но больного нельзя разбудить), апаллический синдром («бодрствующая кома»), ушибы легких и сердца. Из больницы ее перевели домой только в середине этого месяца.

«Первое же судебное заседание было перенесено через пару минут после его начала, — вспоминает отец Елены Андрей Алексеевич. — Судья заявила, что ни я, ни жена, ни нанятый адвокат не можем представлять потерпевшую сторону. По нашим законам это было бы возможно, если бы дочь была несовершеннолетней либо ее признали недееспособной по состоянию психического здоровья. А наш случай не подходит под эти определения — в законодательстве попросту не прописано понятие „кома“. В беседе с нотариусом я узнал: чтобы мы, ближайшие родственники, и защитник могли выступать от имени Лены, нужен заверенный документ. Но как получить подпись дочки, если она не может двигаться? Спустя какое-то время суд все же состоялся».

На заседании было сказано, что водитель грубо нарушил пункты 9.9 и 116 ПДД — и это стало прямой причиной аварии. Тормозная система и рулевое управление BMW были в норме. Водитель не уступил дорогу пешеходам, хотя обязан был это сделать и имел такую возможность. На следственном эксперименте выяснилось, что знаки можно было заметить на расстоянии чуть более 120 метров, а остановочный путь BMW составил бы 45 метров, в то время как пешеходы ступили на проезжую часть, когда машина была почти в 66 метрах от «зебры».

«До того как озвучили приговор, водитель позвонил мне и родителям Лены по одному разу, — рассказала Юлия, вторая пострадавшая. — И то, в беседе перепутал имя. Тем не менее в зале суда объявили, что он характеризуется положительно. Там посчитали, что для исправления не нужно лишать его свободы, достаточно ограничения. В итоге ему дали три года „химии“ и лишили прав на пять лет. Назначили еще штраф и компенсацию вреда на лечение Лены — 90 млн, машину арестовали. По нашим законам компенсация ложится на плечи владельца автомобиля, а таковым является мачеха водителя, не он сам. Так что, как мне кажется, он легко отделался».

Но этим история разбирательства не закончилась. По словам Юлии, сторона обвиняемого обжаловала приговор, посчитав его слишком суровым: «Я слышала, что семья того парня не может выплатить нам ущерб из-за того, что им нужно ремонтировать машину. Еще просили не лишать прав — он якобы работает экспедитором на фирме в Калининграде и получает по документам 200 долларов. Правда, трудовой книжки у него не было». Суд более высокой инстанции оставил приговор без изменений.

Сейчас Елена по-прежнему не двигается. Непонятно, есть ли у девушки реакция на внешний мир. «Белорусские врачи могут посоветовать только реабилитацию, физиопроцедуры, массаж, — говорит Андрей Алексеевич. — У нас появилась надежда, когда узнали о клинике в Германии, где поднимают таких больных на ноги. Естественно, это стоит больших денег — в день более 600 евро. Но из-за того же пробела в законах, где не существует понятия „кома“, мы не можем получить назначенную судом сумму — распорядиться этими деньгами вправе только Лена. Немецкие медики ничего не обещают, но попробовать стоит. Мы хотим видеть свою дочь по-настоящему живой».

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. db@onliner.by