«…Молодого человека признали виновным по обеим статьям [«Хулиганство» и «Надругательство над историко-культурными ценностями»], поддержав предложение гособвинителя. Окончательное наказание — три года колонии общего режима. Во время оглашения решения с матерью водителя случилась истерика, сотрудники милиции не допустили ее в зал, ее рыдания были слышны в зале из-за двери, пока судья продолжал зачитывать приговор. «Кошмар... Валидол», — это все, что она смогла произнести сквозь слезы. В это время по решению суда на парня надели наручники...» Такими словами заканчивается уже известное читателям Onliner.by повествование. А как все развивалось по другую сторону судебных заседаний?

«После прений сторон адвокат посоветовал нам заехать домой, взять на всякий случай необходимые вещи. Кирилл позвонил соседу по подъезду (когда-то в прошлом осужденному): „Что брать?“» — вспоминает Светлана Викторовна. Мы сидим на диване в комнате сына и невестки Вероники. Их «трешка» — в обыкновенной лошицкой панельке. В небольшой комнате чисто, светло, скромно и, наверное, пусто. В доме теперь стоит тишина, только телефон иногда беспокоит: звонят друзья и позабытые знакомые. Как говорит женщина, хотят поддержать.

— Побежали в магазин, сгребали с полок по три тюбика геля для бритья. Зачем? Не знаю. Сложно передать те чувства. Будто мы были на краю пропасти. Наша семья никогда не сталкивалась с криминалом, тюрьмой, колонией — все это абсолютно чуждые нам слова. Но мы до конца надеялись, что в приговоре не будет лишения свободы. Сейчас, проанализировав поведение Кирилла, я понимаю, что он был готов к самому худшему: паковал носки, искал в шкафах обувь без шнурков. Но все же для нас фраза «три года колонии» была ударом. Я, если честно, ее и не слышала. До вынесения приговора друг сына побежал в машину за сумкой. Я осталась в коридоре здания суда, чтобы взять ее. Двери зала закрылись, я повернулась и увидела 5—6 милиционеров — они шли в нашу сторону, за Кириллом. Тут на меня нахлынуло понимание происходящего. Сердце колотится, в глазах слезы, сказать почти ничего не могу, задыхаюсь. В голове только одна мысль: «За что?»

---

Вероника решила вспомнить тот вечер, с которого началось это дело, проанализировать настроение и поведение супруга. Ведь впервые с милиционерами, выяснявшими обстоятельства произошедшего, семья встретилась именно здесь, в этой квартире. Сотрудники приехали в тот момент, когда Кирилл умывался после сна.

— После работы он завез меня домой, а сам отправился в гараж — он увлекается машинами и любит самостоятельно покопаться под капотом. После позвонил: наш общий знакомый звал к себе в гости. Кирилл еще спросил: «Хочешь поехать?» Я отказалась, но сказала, что он может ехать сам, если сильно хочет. Мне нужно было рано вставать на работу, а он — дальнобойщик по профессии — недавно вернулся из рейса и мог отдохнуть. Дело в том, что с друзьями он встречался нечасто, раз в месяц. Конечно, тогда я не обиделась. Его нельзя назвать тусовщиком, человеком, привязанным к товарищам. Работа и семья для него намного важнее. Около четырех утра он вернулся, поцеловал меня и лег спать. Я спросила: «Где ты был?» Он ответил только: «Давай завтра расскажу». А на следующий день, когда я была на работе, его завезли в РУВД и продержали там сутки. Все это время мы не знали, что именно случилось. Что-то выяснили у друзей. Сами милиционеры говорили размыто: «Ничего страшного, парень просто покуралесил».

— Когда Кирилл вернулся домой, мы уже знали и о дрифте, и о погоне. Сели за стол, он сказал: «Мама, я не понимаю, как так получилось», — рассказ продолжает Светлана Викторовна. — Мы набросились на него с расспросами: зачем, куда, что толкнуло? «Я не знаю, мама», — больше от него ничего не услышали. Боюсь, он и сам для себя не найдет ответа, в чем был умысел. Что сказать? Глупость, бездумный порыв — вот и все мотивы. Не хочется его оправдывать. Да, он натворил бед, но наказали его слишком сурово.

Пожалуй, не каждый, кто имеет права, умеет вводить машину в управляемый занос. На суде говорили, что обвиняемый является профессиональным водителем. Родственники подтверждают: работал дальнобойщиком, сильно увлекался автомобилями. В комнате, правда, нет следов хобби: шкаф, диван, компьютерный стол, телевизор, комод с гитарой да свадебные портреты. По словам наших собеседников, место для увлечения молодого человека — гараж. Сейчас в нем нечего делать — тот самый Mercedes уже продан, нужно было как-то оплачивать штрафы.

— Однажды, еще в юности, Кирилл пришел домой с завода и сказал: «Я буду дальнобойщиком», — родные парня вспоминают, как хобби превратилось в работу. — Мы все были против, хотелось, чтобы он почаще бывал дома. Но Кирилл был невероятно настойчив. Обычно он чересчур скромен, добродушен, открыт, старается уходить от конфликтов. Его нельзя назвать лидером, но к нему всегда тянулись — потому что на него можно положиться. Такой безотказный человек. Нередко страдает из-за доброты. И его настойчивость в выборе профессии не могла не поразить. Ездил Кирилл и в западном направлении, и в восточном. В последнее время стали приходить тревожные новости из России. Один из его коллег не вернулся из рейса — убили на трассе в Тамбовской области. Игорь Кнороз работал в той же компании, что и Кирилл. После, отправляясь в поездку в РФ, он переживал. В ноябре вернулся и был очень рад, что обошлось без происшествий. Может, поэтому, на волне минутной эйфории от удачного рейса, его и потянуло на приключения. Хотя это всего лишь догадки: авантюризм — не его черта. Кирилл никогда не отличался импульсивностью в решениях, не делал внезапных сюрпризов и предложений в стиле «а поехали завтра куда-нибудь на юг». Его скорее можно назвать человеком размеренным, сдержанным.

Среди отягчающих обстоятельств в речи гособвинителя фигурировало нетрезвое состояние. Генпрокуратура пришла к выводу, что водитель в момент совершения преступления был пьян. Как сказал сотрудник угрозыска, проводивший задержание, «вид у него был уставший, однако никаких признаков опьянения не было». Сам обвиняемый говорил, что пил только безалкогольное пиво. Вероника не видит причин не доверять его словам. Она уверенно заявляет: насчет спиртного у Кирилла был «пунктик».

— Он понимал, что водительские права его кормят, а ездил часто, сел за руль в 18 лет. От крепких напитков всегда отказывался, даже по праздникам. Его приходилось уговаривать, и не всегда это удавалось. Возможно, из-за того, что его отец порой не знал меру.

Мы в браке только три года, но встречаемся уже десять лет. Потому я точно знаю его характер. Помню, познакомили нас свояки родителей. Он зашел в гости просто поздороваться, хотел завезти Светлану Викторовну домой. Ему предложили чаю, и в итоге мы заболтались до позднего вечера. Потом его забрали в армию, а я ждала. Ждала, когда он отправлялся в рейсы по работе. И сейчас жду. Надеюсь, после рассмотрения жалобы ему назначат наказание, не связанное с лишением свободы.

«Мы его не оправдываем, да и сам он чувствует вину. Но приложим все усилия, чтобы наказание было справедливым, соразмерным его поступку»

Сегодня в суд поступит жалоба на приговор. Осужденный просит пересмотреть решение и назначить более мягкое наказание. Параллельно в сети появилась петиция «За справедливый приговор по делу о дрифте на площади Победы».

Читайте также:

Дело о дрифте у монумента. Водителю назначили наказание — 3 года колонии

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by