«Мы хотели забрать маму Анастасию Федоровну давно. Все же в Минске жизнь комфортнее, чем под Лепелем, больше возможностей для лечения. Она была уже в возрасте и никак не решалась. И в ноябре 2015-го наконец случился переезд», — начинает рассказ собеседница. Анастасия Федоровна с дочерью должны были жить в квартире, где мы разговариваем. Сейчас посреди зала стоит большой диван, за ним — стол, покрытый бумагами из всевозможных ведомств. Их содержание нам еще предстоит изучить. Но нетрудно догадаться, что большинство документов заканчиваются словом «отказать». Раньше же эта комната больше напоминала больничную палату. И все из-за аварии в тот самый день.

«Тогда выпал первый снег. Мы ехали по витебской трассе и любовались деревьями, покрытыми белыми шапками. За рулем был мой брат. Я сидела спереди, непристегнутая из-за трудностей дыхания (при давлении на грудную клетку), мама — за мной. Вдруг я почувствовала, что наша машина дернулась в сторону. Увидела, как со встречной полосы боком несет черный внедорожник — прямо на нас. А следом — сильный удар», — вспоминает женщина.

«В глазах темно, шум в ушах, запах гари. Я подумала, что мы все умерли, — Таисии нелегко вспоминать о трагическом случае, однако она подробно описывает каждое свое ощущение. — Я почувствовала адскую боль в спине и поняла, что это не смерть. Сообразила: что-то с моим позвоночником, двигаться нельзя. Что там с мамой, я не знала, потому что нельзя было поворачиваться. Она только воскликнула: „Доченька!“ И я притихла, чтобы ее не пугать. В ответ и она притихла, только чуть слышно стонала — наверное, чтобы меня не беспокоить. У нее всегда на первом месте были дети. Мы испугались, что машина горит, а выйти не можем — двери заклинило. Но то был дым и запах от выстреливших подушек безопасности. Так мы и оставались внутри до приезда скорой, открыть дверь удалось только брату. До того как прибыли медики, я увидела женщину (пассажирку) из черной машины. На эмоциях крикнула: „Если с мамой что-то случилось, не знаю, что с вами сделаю“. В ответ — „Будьте благодарны, что живы остались“. Сложно говорить о благодарностях: мы провели в медучреждениях не одну неделю. Я смогла ходить только через два месяца, мама — через 20 дней. На лечение ушло 7 тысяч евро, за нами ухаживали две мои сестры».

Решение по делу о ДТП было озвучено спустя почти два года, однако Анастасия Федоровна не дожила до этого момента. В углу комнаты, где сейчас стоят цветы, раньше находилась ее кровать. После аварии, по словам Таисии, матери 13 раз вызывали скорую (тогда как до происшествия за 16 лет было лишь три-четыре вызова) — и каждый с опасением, что она не вернется из больницы живой. На фоне ослабленного иммунитета одна болезнь сменялась другой, женщине не раз приходилось заново учиться ходить. Прошло два дня после очередной выписки, и Анастасия Федоровна умерла.

Приведем несколько цитат из приговора. «Гражданин Грузии по имени Онисе (1959 г. р.) проявил преступную небрежность и самонадеянность к управлению транспортным средством, ехал по заснеженной дороге со скоростью не менее чем 80 км/ч, не обеспечивающей безопасность. Заметив загоревшиеся на ехавшем впереди полуприцепе автопоезда стоп-сигналы, Онисе применил торможение, отчего не справился с управлением автомобиля, это привело к неконтролируемому заносу. Автомобиль выбросило на правую обочину. Он предпринимал меры к удержанию автомобиля, но ему не удалось, после чего машину выбросило снова на проезжую часть, затем на встречную полосу и правую обочину, где произошло столкновение. Причиной смерти Анастасии Федоровны является острая сердечная недостаточность, но не телесные повреждения, полученные ею в результате ДТП. Причинение Таисии менее тяжких телесных повреждений относится к категории не представляющих большой общественной опасности, а лицо освобождается от уголовной ответственности, если со дня совершения преступления истекло два года (при совершении преступления, не представляющего большой общественной опасности). Отягчающих ответственность обвиняемого обстоятельств суд не находит. Смягчающие: полное признание вины, чистосердечное раскаяние. Суд приговорил Онисе к лишению свободы на 1 год 2 месяца с отбыванием в колонии с лишением прав на 5 лет».

После жалобы от Таисии прокурор в дополнительном протесте просил увеличить срок наказания до двух лет, обосновывая это тем, что назначенный судом срок не соответствует тяжести преступления и личности обвиняемого вследствие мягкости. Коллегия по уголовным делам поддержала протест.

Подозрения о странности некоторых ситуаций возникли у Таисии еще во время следствия: «Отягчающих обстоятельств у обвиняемого не нашли. А как же список из 34 пунктов нарушений ПДД, числящихся за водителем?»

Но наибольшие подозрения у женщины появились после того, как она случайно, из документов выяснила, что жена Онисе сама работает в области здравоохранения.

«На суде же озвучили такую фразу: „Не установлено каких-либо сведений, что причиной смерти могли являться телесные повреждения, полученные ею в результате ДТП“, — Таисия переходит к сути своего повествования. — То есть нам сказали, что нет связи между аварией и чередой заболеваний, начавшихся после ДТП и закончившихся гибелью мамы. Более того, перелом позвоночника с проникновением осколка в позвоночный канал, который получила я, расценили как менее тяжкие телесные повреждения. Конечно, я не согласна с такими выводами, а потому тщательно изучила материалы дела, самостоятельно собрала разные справки и выписки из медучреждений, до сих пор пытаюсь доказать свою правду. Считаю, такое преуменьшение тяжести травм — способ смягчить приговор водителю, лишить меня компенсации затрат на лечение».

Женщина попеременно показывает документы. Вначале — приговор суда. В нем, как может показаться на первый взгляд, достаточно подробно перечисляются травмы Анастасии Федоровны.

А после Таисия предоставляет выписку из Докшицкой больницы, куда ее мать доставили сразу после аварии. В документе указана фраза «с прошиванием вены», что не нашло отражения в приговоре.

«Кто знаком с медициной, скажет, что после перелома большеберцовой кости, а тем более разрыва вены и такой операции у 40 процентов людей старше 40 лет возникает замедление тока крови в месте шва, а затем — тромбоз с воспалением стенки вены (тромбофлебит), — говорит собеседница. — Пожилые люди после таких травм живут не более четырех лет. Кроме того, медэксперты не нашли ответа на вопросы, каким образом у нее от удара были переломаны ребра, вообще не анализировали, отчего подскочил уровень показателей АЛТ и АСТ в крови, упал гемоглобин. Поэтому я не верю, что ДТП никак не повлияло на скорую смерть мамы. В ответ на мою просьбу о посмертной экспертизе нам сообщили, что понадобится эксгумация, но мы категорически отказались — у экспертов достаточно возможностей выяснить реальную картину. Но даже на фотографиях Lada после аварии видна вмятина на задней пассажирской двери. Очевидно, был двойной удар, когда Volkswagen крутило. На мой взгляд, это тоже важно. Особенно когда мы указываем на различия между выводами эксперта и синяками на теле мамы на снимках, а нам, как я считаю, кощунственно отвечают, мол, это может быть грим или макияж».

Таисия показывает и заключение, в котором указано, что ее травмы посчитали менее тяжкими.

Женщина категорически не согласна с такими выводами и озвучила свою позицию в суде: «Любой медик на вопрос о времени восстановления после компрессионного перелома позвоночника назовет вам срок минимум в 120 дней, на 60-й только разрешают пробовать встать на ноги. На приеме в Госкомитете судэкспертиз мне в беседе подтвердили, что исходя из исследовательской части и сроков срастания позвонков (а это более четырех месяцев) мои телесные повреждения относятся к тяжким. Вдобавок после аварии появились соматоформное расстройство нервной системы и синдром раздраженного кишечника. Но доказать это во время заседаний не удалось».

Таисия считает, что так и не добилась справедливости — ни в уголовном деле, ни в гражданском. «За все пережитые страдания владелец Volkswagen — сын Онисе — выплатил 4 тысячи рублей морального вреда. К ним добавили еще 3 тысячи, которые добровольно накануне приговора по уголовному делу передал его отец», — резюмирует она. Сам Онисе в данный момент находится в колонии, он недоступен для комментариев. Собеседница намерена в ближайшее время обращаться в прокуратуру и Следственный комитет с требованием провести комплексную судебно-медицинскую и автотрассологическую экспертизу, которая должна определить характер удара и механизм получения телесных повреждений, последствия для здоровья и жизни, наступившие после него. Вместе с тем женщина опасается, что с проведением экспертизы могут возникнуть сложности — Volkswagen, находившийся все это время на штрафстоянке, передают владельцу.

Автомобильные видеорегистраторы в каталоге Onliner.by

Читайте также:

• «Сделал фото, написал заявление, опознал водителя, а все равно вина не доказана». История об одном ненаказании
• «Авто по подписке». Получит ли своего клиента новая для страны бизнес-идея?

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by