Кружок по полигону — под наблюдением охранников

Надо сказать, «волшебный ключик» совсем не напоминает своими размерами об огромной машине под названием 7555, которую он заводит. Это обыкновенный ключ-флажок размером с две фаланги пальца. Поворот — и американский двигатель Cummins KTTA 19-C дает понять, что готов к сложной работе, характерным для грузовых дизелей рыком. Его мощность — 522 кВт, или 710 л. с. Но на подобных автомобилях «лошадей» не считают, ведь основная характеристика — это тяговитость. Для любителей цифр сообщу: крутящий момент составляет 2731 Н·м при 1400 об/мин. Для сравнения: мотор Bugatti Veyron раскручивается до 1250 Н·м при 2200—5500 об/мин. Особенно на БелАЗе не разгонишься: максимальная скорость по паспорту — 55 км/ч, но на карьерах скорость ограничена до 30—35 км/ч.

Расход — 25 литров дизельного топлива в час. Если рассчитать, что в баке помещается 700 литров, то на практике он опустошается за три смены безостановочной работы. Тем не менее кружок по испытательному полигону сделать можно.

С передвижениями на алмазном карьере строго. Местные охранники следят, чтобы все действа проходили в определенных местах. Каждая зона каких-либо работ отделена забором и колючей проволокой. Нельзя просто выйти прогуляться, осмотреть красоты зимбабвийской саванны или взобраться на небольшую гору, дабы взглядом измерить масштаб карьера, и уж тем более сделать селфи на память. Все передвижения по охраняемой территории — только на автомобилях (в основном пикапах), которыми управляют проверенные водители, нанятые Zimbabwe Consolidated Diamond Company (ZCDC).

Белорусы, ранее выезжавшие в подобную командировку на алмазные месторождения в Архангельскую область, считают, что условия в Зимбабве по сравнению с Россией — как в летнем лагере. «Там вообще нельзя было выходить из зданий, — говорят мужчины. — Если охранники видели человека на улице в нерабочее время, без расспросов брали под белы рученьки». Действительно, в Зимбабве правила помягче: за три дня с разрешения управителей рудника один БелАЗ (поливооросительная машина) отправился на заправку технической водой, другой (карьерный самосвал) — в пробную поездку во время презентации перед руководством ZCDC и представителями официального дилера «БелАЗа» в регионе — компании SOHRA OVERSEAS FZE. Остальные поездки — только в учебных целях. Считайте, белорусские водители-испытатели устраивают автошколу для африканских коллег.

Трудности перевоза

А поучиться есть чему. Видно, что жодинские конструкторы пытались максимально упростить управление многотонной машиной, однако многие ее технологии не применяются в «гражданском» автомобилестроении. Пример? Да хотя бы педали. Коробка передач — шестиступенчатый гидромеханический «автомат» плюс одна задняя (на других моделях бывает и две). Тогда откуда взялась третья педаль? Сцепление? Ни в коем случае — это дополнительные тормоза.

Вообще, их правильнее было бы назвать основными. Стандартной дисковой тормозной системой передних колес (средняя педаль) пользуются только на ровной поверхности при пустом кузове. А когда на плечах БелАЗа груз под 50 тонн и он едет с горки, простые тормоза не помогут. Мало того что они вряд ли остановят машину, так еще трение колодок о диски вполне может привести к пожару. Как говорит мой сегодняшний «инструктор по вождению» Александр — инженер по наладке и испытаниям, водитель-испытатель, — такие ситуации случались не раз. Все из-за неопытности и невнимательности водителей. Итак, крайняя левая педаль регулирует многодисковые маслоохлаждаемые тормоза задних колес. Из-за того, что диски находятся в охлаждаемом масле, они не перегреваются.

В целом зимбабвийцы — народ довольно разгильдяйский. Возможно, поэтому здесь, на алмазных рудниках, так нужен сервисный центр. Учитывая, как легко сжечь дорогостоящий самосвал, наши ребята с опаской поглядывают на водительские привычки африканцев: машины они не глушат даже во время длительного простоя, игнорируют протекание солярки из бака, могут подолгу не менять масло. Белазовцы говорят, мол, наш автослесарь, отважившийся приехать сюда на заработки и открывший собственную СТО, просто озолотится. Хорошие диагносты и ремонтники, по их словам, здесь в цене. Ну а в качестве доказательства своих слов вновь кивают на кладбище разбитой техники, покоящейся за территорией дилера.

В кабине

Из кабины высокого 55-тонника виден край этой свалки. То, что посадка тут высокая, очевидно и для тех, кто ни разу не водил автомобиль размером с дом. Строгое правило: подниматься по лестнице в кабину нужно только лицом к машине, бывали случаи падения с неприятными последствиями. По просьбе водителей установили специальную лампу, освещающую лестницу, — на случай, если работы закончились после заката. Выключить ее можно с помощью кнопки, скрытой в переднем бампере. Тут же, на бампере, можно заметить и один из редких элементов, не имеющих белорусского гражданства, — противотуманку. Мы поинтересовались, каков процент использования деталей made in Belarus. Оказалось, 85%.

Говорят, управлять БелАЗом несложно, рулежка сравнима с легковушками — современные системы позволяют. Но вот почувствовать габариты нелегко. Чего стоит один факт: правое зеркало находится в другом от кабины конце палубы, в трех шагах от водительского места. Для безопасности правый борт оснастили камерой. Еще одна стоит сзади. Изображения выводятся на отдельный монитор в кабине. Благодаря камере замечаю даже африканского воробья, скрывшегося от жаркого солнца в тени БелАЗа.

Вот незадача — на лобовом стекле видны трещины. «Это не беда, при доставке такое бывает. В подобных случаях выставляется счет перевозчику», — комментирует водитель-испытатель и переводит мой взгляд на панель у крыши кабины.

Красная кнопка включает систему пожаротушения: огнеупорная смесь поступает сразу на все основные агрегаты. Сюда же выводятся показания датчика приближения к линии электропередач (он выглядит как антенна). Машина высокая: чтобы ненароком не наехать на электропровода, предусмотрели и такую функцию. Первая зона (10 метров до ЛЭП) — просто загорается лампочка, вторая зона — срабатывает вторая лампочка, третья зона (6 метров) — подается одиночный звуковой сигнал, четвертая зона (4 метра) — звук усиливается, а подъем платформы самосвала блокируется (чтобы не зацепить). Тут же доступны данные о всей системы: находится ли она в рабочем состоянии («готов») или неисправна («авария»).

Справа видны заглушки на месте дополнительных устройств. Говорят, там вполне неплохо смотрится аудиомагнитола или даже DVD с экраном. К слову, шумоизоляция в кабине отличная: при работающем моторе можно разговаривать не повышая голос. Думаю, музыку можно слушать тоже без проблем — лишь бы от работы не отвлекала.

То, чего нет даже в самых крутых легковушках

Из приятностей в вопросе комфорта — солнцезащитные шторки и пневмосиденье водителя. Пассажир таким удобством обделен. Основная панель приборов представляет собой современный дисплей, соседствующий с набором лампочек, дублирующих показания. Тут выведены шкалы: рабочее давление в коробке передач, температура в системе охлаждения, скорость, давление масла в двигателе, нагрев мотора, число оборотов в минуту. В углу — своеобразный одометр: показывает, через сколько моточасов машине понадобится плановая диагностика.

Рычажок, связанный с педалью газа, можно в шутку назвать круиз-контролем. Но основная его функция — ускорить подъем и опускание платформы. Одним словом, если газануть — кузов поднимется быстрее (оптимально — держать 300 оборотов). Сама платформа также имеет несколько датчиков. Один из них не дает развить большую скорость при незакрытом до конца кузове. Другой заставляет «крышку» автоматически опускаться, если водитель уже начал движение и забыл про нее. Есть и кнопка блокировки. Когда-то водители жаловались на сильный удар при опускании платформы. К замечаниям прислушались, и теперь механизм работает намного мягче — почти как доводчик двери. Справа от платформы можно заметить три лампы. Они показывают степень загрузки. Слева направо: белый свет говорит о резерве грузоподъемности, желтый — об оптимальной норме, красный — о перегрузке.

Полная масса самосвала — более 95 тонн (40 тонн самой машины плюс 55 тонн груза) — требует особой подвески. Здесь она гидропневматическая. В качестве газа используется азот, потому что тот же воздух слишком быстро нагревается и расширяется. Поэтому подвеску «заряжают» из баллона.

Остальные рычаги, кнопки и тумблеры — как в обычной легковушке: поворотники, «аварийка», сигнал клаксона, дворники, рычаг автоматической КПП и управление кондиционером.

Для карьеров, в особенности африканских, страшной проблемой является пыль. В целях борьбы с ней в Зимбабве привезли несколько поливооросительных машин. Когда одна из них во время тестовой обкатки ударила струей из брандспойта на добрую сотню метров, африканские работники пришли в полный восторг. Нашлись и те, кто не постеснялся по-детски поаплодировать такому внезапному фонтану среди саванны.

Но полагаться только на поливооросительные машины было бы неправильно. Поэтому в каждом карьерном самосвале предусмотрена централизованная система смазки. Конструкция принудительно качает смазку по всем узлам, к каждому — отдельная трубка. Система работает самостоятельно, ориентируется на показатели датчиков. Водителю остается лишь следить за уровнем бака — тот расположен на палубе. Здесь же покоится ящик с двумя мощными аккумуляторами и фильтром. Поговаривают, что, несмотря на все старания, менять его приходится часто — из-за все той же вездесущей песчаной пыли.

Еще одна особенность — расположение «труб» выхлопа. Если они будут находиться слишком низко, работникам придется дышать газами. К тому же пропадет видимость. Потому инженеры разместили выпуск прямо под опускающейся платформой.

В кабине БелАЗа время летит незаметно. Еще 15 минут назад в зимнем Зимбабве светило солнце, а теперь уже последние минуты заката. Белорусы говорят, что день здесь как будто выключают. Спешно паркуем 7555-й (мысленно благодаря камеру заднего вида) и возвращаем ключ-флажок на место.

---

Истории алмазного рудника

Вместе с ребятами из Жодино загружаюсь в кузов пикапа, готовлюсь смотреть на лагерь работников и слушать рассказы об алмазных контрабандистах под ароматы местной африканской кухни... И тут машина притормаживает, всех просят выйти. Охранники указывают на одноэтажное здание КПП — мол, тебе туда. В помещении стоят еще двое, на столе покоится дубинка, другого оружия не видно. «Не переживай, — успокаивают белазовцы. — Обыск в конце рабочего дня — стандартная для этих мест процедура».

Процедура проходит довольно неординарно: каждого выезжающего (как выяснилось позже, даже VIP) обыскивают от пальцев рук до пят, однако в автомобиль и валяющиеся в нем рюкзаки даже не заглядывают. Возможно, формальность, но, напомню, отличить алмаз от стекловидного камня сможет только профессионал. Как именно — загадка.

По дороге в лагерь белорусы говорят, что сами не знают таинства этого процесса. Смеются: возможно, и видели алмазы под ногами, да не приметили. Их работа драгоценных камней никак не касается — они лишь занимаются машинами, вывозящими руду. А вот Грэйс знает об алмазах чуть больше (забегая вперед, скажу: мы случайно встретились с девушкой во время поездки в город бывших контрабандистов). Ее профессия — сортировщик алмазов. И хотя ей велено не распространяться на этот счет, она немного приоткрыла завесу секретности. Интерпретирую ее слова: «Камни лежат в верхнем слое почвы. Ее снимают, грузят на самосвалы. Те отправляются на дробильню. Часть руды попадает на ленту конвейера. Сам он находится под П-образным прозрачным куполом. В нем есть отверстия с зафиксированными в них перчатками. Я вставляю в них руки и отбираю из всей каменной массы алмазы. Голыми руками их трогать запрещено. Со стороны это похоже на работу химиков или вирусологов: толстые перчатки и стекло между тобой и предметом».

Вернемся к поездке на загруженном пикапе. На выезде с КПП мое внимание обращают на клетку высокого металлического забора с навешенной сверху колючей проволокой. Утверждают, что это подобие камеры предварительного заключения. По словам мужчин, чуть ли не каждое утро здесь появляются новые люди. Кто-то из белорусов уверяет, что видел, как за неизвестными без светоотражающих жилетов бежали охранники с оружием. Для пущей правдоподобности убеждают: сотрудники пользуются M16 и автоматическими винтовками производства ЮАР (скорее всего, Truvelo или Vektor). Говорят, пару раз слышали выстрелы, неоднократно видели и погоню с собаками. Африканец слышит знакомое слово — уже, видимо, выучил его — и вторит: «Sabaska, yes! Am-am. Beware!» Местный работник говорит, что контрабандисты пробираются через дырки в заборе, установленном по периметру разработки, и просеивают песок из определенных мест сквозь сито. Все, что остается, забирают домой и убегают, а там уже как повезет: найдется алмазик или нет. Конечно, сказанные слова похожи на слухи, но проверять все эти утверждения небезопасно. Да и невозможно, не нарушив закон.

О жизни в рабочем лагере

Белорусы, отправившиеся в командировку в Африку, живут довольно скромно, но комфортно. Первые сотрудники прибыли сюда сразу после заключения договора между зимбабвийской ZCDC и дилером SOHRA, еще до поставки первого БелАЗа. Их задачей было обустроить лагерь: жилье, удобства (например, стиральные машины), развлечения, отдых (баня), обеспечение запаса питьевой воды, консультирование местных поваров (какую именно пищу готов принять белорусский желудок) и так далее. Спустя почти полгода я вижу лагерь таким:

Со временем лагерь, в котором после заката встречаются и белорусы, и африканцы, оброс своими историями, мемами, «звездами», спортивными чемпионами, домашними животными.

Инженер по наладке и испытаниям Александр, который помог мне разобраться в сложных конструкциях карьерного самосвала, заканчивает этот вечер лирической фразой: «Кто бы что ни говорил, но жизнь в таких длительных командировках, несмотря на знакомство с новыми странами и людьми, не сахар. Я, например, пропустил выпускной своего сына. Что говорить, конечно скучаем: и по родным, и по земле».

Как такового единого времени для отбоя здесь нет. Но все знают: завтра в 6:30 вставать. Позже — никак. Ведь в 18:00 день «выключают», работы приходится останавливать. Сегодня фуры доставили новую партию фронтальных погрузчиков, а значит, впереди много дел. У белазовцев в планах — сборка техники. У меня — поездка в Мутаре, город бывших алмазных контрабандистов, где можно будет познакомиться с особенностями африканской автомобильной жизни.

Начало репортажа: «Как БелАЗы отправились добывать алмазы в Зимбабве». Продолжение: «По дорогам Африки — в город бывших алмазных контрабандистов».

Домкраты в каталоге Onliner.by

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by