В Беларуси столько разговоров ведется о пользе автомобилей — как они позволяют быстро перемещаться, сколько комфорта приносят и доставляют удовольствия, но крайне редко поднимается вопрос о вреде. Почему никто вслух не говорит, сколько человек ежегодно умирает из-за рака, вызванного выхлопами? Кто остановит автомастеров, размашисто выбивающих катализаторы? Когда, в конце концов, уберут «грязные» автомобили из потока? Эксперт из Штутгарта, директор компании ITS-United GmbH, Кристоф Бернхард рассуждает о синдроме запертого человека, отставании менталитета белорусов от немцев и наших привычках парковаться задом к стене.
— Когда мы вспоминаем об экологии, то говорим непременно о запретах и ограничениях. Какие шаги предпринимались в Штутгарте для защиты окружающей среды и людей в первую очередь?
— Это вопрос не частный, а общий. В Штутгарте и окрестностях живет очень много людей. Это наиболее густонаселенная часть Германии. Все складывалось негативно: топливо было дешевым, трафик рос. С каждым годом становилось все хуже и хуже. В определенный момент возникла дилемма: люди или автомобили? Все поняли, что слишком много времени теряют в пробках, а этот воздух нас убивает. Люди возмутились. Как результат — были предприняты определенные шаги — например, подорожало топливо. Вот вы не замечаете, что в Минске число автомобилей тоже растет? Когда приезжаешь, это бросается в глаза. Теперь даже заторы стали нормой. У нас так же было.
— Вы упомянули подорожание топлива как одну из мер изменения ситуации. А сколько оно должно стоить?
— Знаете, вопрос так формулировать нельзя. Надо пройти через осознание, что мы очень зависимы от машин. Сейчас в немецком обществе популярен термин «синдром запертого человека». Раньше, например, в Берлине 80% горожан постоянно меняли съемное жилье, а теперь стоимость аренды повысилась и мобильность упала. Цены растут так быстро, что сдерживают перемещение. Получаем запертого человека. Нам нужно снижать зависимость от личного транспорта, например, за счет развития общественного. А повышение стоимости топлива на 20—30 евроцентов ни на что не повлияет, только вызовет возмущение.
— В таком случае с чего начинать?
— С экологических стандартов — вот с чего! Не надо запрещать старые автомобили, но использование опасных для окружающего воздуха должно стать невыгодным. Слышал, что в Беларуси на некоторых СТО есть легальная услуга по извлечению катализаторов. Это варварство, иначе не назовешь! Ведь не просто так производитель засунул «ненужную» штуку в выхлопную систему. Она нужна, чтобы вредные вещества не попадали в горло, легкие, организм в целом и не вызывали онкологические и другие заболевания. Но самое удивительное, что никто ничего с этим не делает. Как будто так и надо. В Беларуси не проверяют автомобили по-настоящему, как в Западной Европе. Я имею в виду реальное измерение эмиссии CO², уровня шума. А ведь это тоже экологическое загрязнение окружающей среды.
— А как в Германии?
— Даже простейшее изменение в конструкции автомобиля должно быть узаконено. Например, владелец решил установить колеса большего диаметра — требуется получить разрешение. Если хочешь что-то изменить, то обращаешься в TÜV или DEKRA (две организации, которые проводят техосмотр). В случае игнорирования этого правила можно потерять гарантию дилера. Контролю подлежит любое изменение конструкции, предусмотренной заводом-изготовителем. Это прерогатива системы техосмотра. Остановить и проверить техсостояние может также полиция. У нее есть соответствующие приборы.
— Насколько серьезное наказание может последовать в случае нарушения?
— Это может трактоваться как управление автомобилем без страховки. В случае аварии придется платить за себя и за того парня, то есть прямой путь к потере водительского удостоверения.
— Стикер о прохождении техосмотра в Германии необходимо размещать на автомобильном номере. У нас наклейка то ли факультативна, то ли обязательна — не поймешь.
— Тут решили, что так легче контролировать техсостояние автомобилей, не только находящихся в движении, но и припаркованных. Если полиция обнаружит, что ТО не пройдено, то на лобовом стекле оставят квитанцию. Владельцу придется поехать в TÜV или DEKRA, а потом представить в полицию данные о том, что это было сделано.
— Сейчас для движения в центре некоторых немецких городов нужно иметь зеленую наклейку. Тоже ограничительная мера для «грязных» автомобилей.
— Этого уже недостаточно! Мы потушили пожар, и нет тех старых проблем. Сейчас сложности иного порядка. Особенно хорошо это ощущается тут, в Штутгарте. Мы находимся словно в суповой кастрюле — город с трех сторон окружен горами. В сухую жаркую погоду вредные вещества постоянно циркулируют в воздухе, которым мы дышим. Влияние оказывает такое же, как асбест. Вопрос уже не в «грязных» автомобилях, а большом количестве условно «чистых».
— Любую попытку ввести ограничения на использование автомобилей белорусские водители встречают в штыки. Раньше вы тоже сталкивались с ментальными проблемами?
— Конечно. Просто в определенный момент мы «созрели» для признания проблемы. Да, индустриальный успех принес стране много хорошего. Но в определенный момент немцы заметили, что уровень жизни стремительно снижается. Постоянное выпадение кислотных осадков и вечно загазованный воздух влияют на здоровье и комфорт горожан. В определенный момент идеи «зеленых» стали очень популярны, с протестами выступили сотни тысяч людей. Итог? Теперь ни одна атомная электростанция в Германии не работает, приняты реальные меры по деавтомобилизации и снижению попадания вредных веществ в атмосферу.
— У белорусов пока не удовлетворены первичные потребности. В текущей ситуации желание владеть автомобилем сильнее мыслей о вреде. Но когда люди будут готовы выступить против машин?
— Знаете, скажу крамольную мысль. По моему мнению, в ментальном смысле белорусские автомобилисты отстают от немецких на полвека. Для вас машина — экстремально важная вещь. Она стала демонстрацией персональной свободы. Например, у моих взрослых детей нет водительского удостоверения. Зачем? Им это не нужно. А белорусы пока ведут себя как немцы в 1960—1970-е. Заметил любопытную штуку во время одного из приездов в Минск. Многие водители паркуются задней частью машины к стене. Это такая позиция выживания, значит, пока нет полной уверенности. Чтобы, если потребуется, быстро ретироваться. На самом деле мы прошли тот же путь, но 50 лет назад.
— Нужно ли говорить о невидимой опасности? Может, обществу не хватает информированности? Когда мы начинали писать о ДТП, люди тоже не верили. Недоумевали, неужели столько происшествий на наших дорогах?
— Рассказывать об опасности нужно, причем на примере простых людей. Люди должны понимать, что водить машину не запрещено, но если она является распространителем опасных газов, провоцирующих рак, то система техосмотра должна ее остановить. На самом деле есть простой способ изменить сознание людей — с помощью денег. В моей семье есть Smart. Налог, который зависит от уровня эмиссии CO2, на него обходится в €20 в год. Для сравнения: на «грязные» автомобили он может составлять €2—3 тыс. То есть выбор вроде бы есть, но в то же время он очевиден. Это простой инструмент, который у вас не используется.
— В то же время в Германии очень сильное лобби автопроизводителей. Даже в Штутгарте базируются штаб-квартиры таких гигантов, как Porsche и Daimler. Как уживаются экопринципы с амбициями концернов?
— Это постоянная борьба. Есть простые, сами собой напрашивающиеся действия. Они приносят 80% результата. Но каждый последующий шаг дает все меньше и меньше. Однако эффект есть: автоконцерны под давлением вынуждены делать машины более чистыми, и это постоянно происходит. Посмотрите, сначала были гибриды, сейчас электромобили.
— А потом случился дизельгейт…
— Есть несколько точек зрения на этот скандал. Я считаю, его раздули американцы, испытывающие проблемы с автоиндустрией. Нас всех заставили обсуждать, что микрочастицы в немецком дизеле не такие чистые, при этом никто не замечает облака, которые извергают большие американские внедорожники. По-моему, именно это называют двойными стандартами?
— Давайте вернемся к белорусской теме. Минские водители ненавидят «спящие полицейские». Да, они спасли сотни жизней, но при этом провоцируют повышенные выхлопы. Это серьезный аргумент, особенно в контексте обсуждаемой темы.
— Знаете, газуют ведь не искусственные неровности, а автомобили. Для экологии будет лучше, если машин не станет вовсе. Но тогда не было бы производства, логистики, магазинов, и это уже угроза для экономики. С экологической точки зрения в районе «спящих полицейских» воздух более грязный, тут шумно и так далее. Но с политической точки зрения сейчас важнее спасти жизни пешеходов. Потому назревает вопрос: настолько ли вредны «спящие полицейские», как спекуляции автомобилистов?
— Искусственные неровности часто устанавливают там, где были допущены ошибки при проектировании. Выхлопы тоже ведь можно минимизировать конструктивными мерами, еще на стадии планирования реконструкции и капремонта магистралей.
— Не только! Подход должен быть комплексным: можно убедить автомобилистов пересесть на общественный транспорт, развивать каршэринг. Кстати, мы хотели представить систему совместного использования машин в Минске, но оказалось, что белорусы еще не готовы. Все идет к тому, что личных авто скоро не будет. Мы будем использовать службы по аренде автономных транспортных средств без водителя. В идеале это будет выглядеть так: через приложение находишь свободное авто. Оно приезжает, возможно, с пассажиром, потому что часть пути или весь путь может проехать кто-то еще. То есть делить будем даже не машину, а поездку. Плюсов очень много, но главное — нам предложат осознать, что мы больше не являемся собственниками машин.
— А что будет с электрокарами, которые с увеличением запаса хода становятся все более «жизнеспособными»?
— Надо сказать, что электрический автомобиль не значит экологически чистый. Ведь при производстве электроэнергии тоже образуются вредные вещества. А батареи вообще отдельная проблема. Их делают на заводах, которые тоже выбрасывают в атмосферу не чистый кислород. Я считаю, что электрокары станут основой для перехода к настоящему экомобилю.
— Интересен взгляд со стороны. Вы часто бываете в Минске, а что бросается в глаза в первую очередь с экологической точки зрения?
— Впечатление неоднозначное. У вас две крайности. Первая. Много очень старых машин. Не понимаю, вы как-то возвращаете их из прошлого? Вторая. Очень много новых машин. Кризис, а вокруг ездят на последних BMW X6, их даже больше, чем в Штутгарте! Еще одно наблюдение касается маршруток. Они стали лучше. С другой стороны, ситуация с экологией меняется в худшую сторону. Минск ведь город в себе, он не живет окрестностями, то есть внутригородской трафик очень большой. Но повторюсь, белорусам еще нужно созревать ментально. Приведу такой пример. Под окнами того места, где я останавливаюсь в Минске, находится поликлиника. Периодически выглядываю — смотрю, стоит машина с заведенным двигателем. Не потому, что холодно, а просто так. Водитель даже не думает о вреде, который приносит. Это и есть агрессивное отношение к экологии. Должно быть понимание: заглушил мотор — спас жизнь ребенка!
Велосипеды в каталоге Onliner.by
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
