«Позвонил и сказал: завтра с двух до четырех отпускают»

Горки, Могилевская область. Небольшой провинциальный городок. Без особого труда находим здание колонии, которое мало чем отличается от обычного общежития. Разве что КПП, характерные зеленые ворота и фигурные решетки на окнах недвусмысленно намекают: это режимный объект.

Рядом припаркованы несколько автомобилей с минскими номерами. Это встречающие. В этот день по амнистии выпускают троих «аварийщиков», как на сленге называют водителей, осужденных за ДТП.

Александр Матус, младший брат Дмитрия, и Светлана (девушка просит называть себя другом братьев, она присутствовала на всех судебных заседаниях и оказывала огромную поддержку) приехали за несколько часов до назначенного времени. Близкие на протяжении всего времени поддерживали водителя автобуса. Каждый вечер звонили, ежемесячно приезжали на побывку. Сейчас они не вспоминают о заседаниях судов, апелляциях и обжалованиях. Говорят, после объявления амнистии — когда поняли, что она коснется и Димы, — с нетерпением ждали звонка.

— Нужно было собрать кучу справок, — говорит Светлана. — В частности, о том, что фирма-перевозчик, в которой работал Дима, не будет предъявлять регрессный иск. Требовалось также предоставить подтверждение о том, что его возьмут на работу. Все формальности были соблюдены.

«А вчера он позвонил и сказал: завтра с двух до четырех отпускают, приезжайте. Я сразу расплакалась...»

Наконец Дмитрий Матус появляется из-за двери — с большой клетчатой сумкой и несколькими пакетами под мышкой. Смущенно улыбаясь, делится первыми впечатлениями:

— Что тут рассказывать... Сажали долго, а отпустили быстро.

Потом жестко и решительно добавляет: «Ничего, будем дальше судиться».

В руках мужчины — справка об освобождении. В трехдневный срок ему нужно стать на учет в РУВД. Каких ограничений еще ждать? Когда вступает в силу решение о лишении водительских прав? Пока вопросов много, а четких ответов нет. «В милиции все скажут», — напоследок пообещали в колонии.

Несмотря на то что в Горках прошли не лучшие месяцы жизни, у Дмитрия Матуса негативных ассоциаций с городом нет. Напротив, рассказывает об этих местах с некоторой теплотой. После условий жесткой изоляции в СИЗО (в Жодино) возможность снова увидеть обычных людей, городские улицы, общественный транспорт была сопоставима с выходом на свободу.

«Предвидеть я не смог, не развились во мне экстрасенсорные способности»

Разговор продолжается в красивейшем парке с водоемом, вечно голодными уточками и окрасившимися в багряные цвета осени деревьями. Этот мирный пейзаж сильно контрастирует с темой нашей беседы.

— Чего сейчас хотите больше всего? — сразу задаем главный вопрос.

— Правды... Правды добиться! Свобода — это одно. А правда — совсем другое.

— Обида есть?

— Да, конечно. Ко всей судебной системе... Говорить не буду, а то еще скажут, что клевещу. Думал, люди должны ответственно относиться к делу. А что в итоге? Пишешь жалобы на 20 страниц, а ответы как под копирку.

— Вину вы так и не признали...

— Как признать? Когда пьяный человек выходит на скоростную дорогу... Неужели мне нужно было автобус пустить в траву и допустить опрокидывание? Покалечить пассажиров (в салоне находились 28 человек. — Прим. Onliner)?

С ним (погибшим, который первым вышел на проезжую часть. — Прим. Onliner) рядом сидела сестра, неужели нельзя было придержать? Повернись, и увидишь, что автобус едет. Четыре фары горели: ближние, противотуманки...

«Психолог в колонии мне говорила: вы сели за руль, а значит, уже виновны. Спрашивается, зачем тогда нужны правила для пешеходов? Надо эту главу вычеркнуть... На мой взгляд, ответственность все должны нести в равной степени»

— Тот момент много раз вспоминали?

— Каждый день. Думал, думал... А что можно сделать? Был бы экстрасенсом, не поехал бы! Следователь говорила: должны были предвидеть... Ну, предвидеть я не смог, не развились во мне экстрасенсорные способности.

— Многие наши читатели восприняли приговор с возмущением. Советовали вам не терять самообладания. Доходили до вас слова поддержки?

— Конечно! Мне принесли комментарии в распечатанном виде, эти бумаги и сейчас со мной. Часто перечитывал их на досуге, когда было свободное время. Это позволяло не потерять чувство адекватности. Слава богу, большинство людей у нас мыслят здраво. Их слова вдохновляли, придавали силы. Я чего на Onliner обращался? Чтобы все узнали, как на ровном месте можно стать фигурантом уголовного дела... Как прямо в зале суда берут под стражу. Нашли опасного преступника? В то время как пьяные (совершившие ДТП в состоянии опьянения. — Прим. Onliner) сами приезжают отбывать наказание в колонии.

— Для вас приговор стал шоком?

— Если честно, я ехал на заседание и догадывался, как будет. В суде я же не просил меня оправдать или отпустить. Просто предлагал провести еще один следственный эксперимент и посчитать расстояния.

— После того как вас взяли под стражу, какие были первые эмоции?

— Разочарование... Что, великого преступника выявили?

— Думаете, теперь общество вас будет воспринимать иначе?

— Если судим, то отношение общества сразу становится очевидным. На работу пойдешь устраиваться — ага, судим. Работодатель что, будет вникать в ситуацию? Это как родину потерять. Живешь, веришь, а в итоге тебя подфутболивают.

«Начальник СИЗО удивился: что вы тут делаете?»

Невольно разговор заходит об условиях пребывания в изоляторе временного содержания, следственном изоляторе, потом в колонии-поселении. Как пенитенциарная система встречает человека, незнакомого с этой стороной жизни? Что значит оказаться в одной камере с мошенниками и убийцами? Дмитрий Матус говорит: там в основном адекватные люди, но не дай бог еще раз пройти через все это.

— Взяли под стражу после заседания суда в Несвиже, — продолжает собеседник. — Местное РУВД рядом, отвели туда, отправили в изолятор временного содержания. После досмотра сдал личные вещи на склад, завели в камеру. А там другие осужденные и подследственные. Были люди, проходившие по 209-й статье (мошенничество), по кражам...

Через несколько дней повезли в автозаке в СИЗО, в Жодино. Там то же самое — досмотр, медицинский осмотр, кровь на анализ. Еще сфотографировали с красивой табличкой, где были указаны моя фамилия и статья УК. В десять вечера попал в камеру. Как сейчас помню, 149-ю. Она была типа транзитной. Беглые «химики», еще один «аварийщик» (на Mercedes в трактор врезался).

Потом я написал заявление о том, что хочу ознакомиться с протоколом судебного заседания. Опять поехали в Несвиж. Пока знакомился, был все время в наручниках, их даже к столу пристегнули. Рядом постоянно два конвоира находились. Как будто я маньяк, Чикатило. Но ничего, дали почитать, законспектировать.

А затем опять в Жодино, но в другую камеру. Эти переезды повторялись не один раз. Побывал в 175-й, в 182-й. Когда ты новенький, сначала попадаешь на лавку, потому что койко-мест не хватало — вместо 12 человек в камере бывало 16. Спали по очереди. Потом кого-то забирают на лагерь, тогда занимаешь место убывшего.

Люди разные. Кто по 328-й (печально известная статья «Незаконный оборот наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров и аналогов»), кто по мошенничеству, кто по кражам. Как-то обход делал начальник СИЗО. А я в тот день был дежурным. Когда делаешь доклад, надо назвать фамилию и статью... Говорю, мол, 317-я (нарушение правил дорожного движения). Он удивился: а что вы тут делаете?

«По вашей статье тут есть кто-нибудь? В тот же вечер перевели в 249-ю. Там находились „аварийщики“, „химики“»

— Что самое страшное? Чего-то боялись?

— Поначалу-то конечно. Фильмы про тюрьму все смотрели... Заходишь в камеру, там лысые эти спрыгивают. Что у них на уме? А оказывается, нормально. Здороваешься, называешь статью. Все адекватно относятся.

— Как проходит день в СИЗО?

— В основном за чтением. Книги, журналы. Что на столах есть. Шашки опять же. В основном читал художественную литературу. Только чтобы о плохом не думать, голову забить.

— Чего не хватало? Общения, связи с внешним миром, свежего воздуха?

— Вот воздуха — это да. Бывало, как выводили на прогулку: «Идете?» — «Да!» — «Так вот считайте, что сходили». В субботу — воскресенье не выводят, а если еще в пятницу так «сходили», то три дня сидишь безвылазно... Что такое прогулка в СИЗО? Это тесный дворик. Сверху клетка. Ни деревьев, ничего не видно. Ну хоть так.

— Как узнавали новости?

— Письма в основном. Сам пишешь и ждешь.

— А кормили хорошо?

— Достаточно. Родственники передавали столько, что еще две камеры можно было содержать. Хотя кормить убийц и мошенников, которые сидят за реальные дела, это так себе... Но не будешь же один есть. Когда он напротив сидит и смотрит.

— Всяких историй небось наслушались?

— Всех послушай, так все невиновные. Те, кто по 328-й проходит, рассказывают, что одна сотая грамма была. А дали десять лет. Конечно, когда ему только 18 исполнилось, а светит десятка... Им каналы сбыта надо закрывать, а они молодых пацанов ищут. Те завтра наберут на улице новых закладчиков, у которых ветер в голове. Я их не оправдываю, но...

«Так же сильно, как меня хотели посадить, я хочу доказать свою невиновность»

— Вашу историю знали?

— До меня в СИЗО побывал Максим Шкарнега (водитель Peugeot, совершивший повторный наезд; его заключили под стражу раньше. — Прим. Onliner), поэтому знали. Рассказываешь обстоятельства, а в камере уже слышали. По тюрьме слухи ходят. Не верили, что такое вообще может быть.

«Как это? Смотрит на тебя и бежит под автобус, а они говорят: это не суицид?!»

— Пребывание в СИЗО стало самым сложным временем в заключении?

— Выходит, да. Ты ведь в камере круглые сутки находишься. Получается, обезопасили общество от опасного преступника! Когда из Жодино в Горки привезли, я как будто на свободе оказался. Мы ведь даже не знали, какого цвета листья на деревьях. Поначалу на природу смотрел, травой любовался. Потом на работу устроился. Увидел обычных людей, как автобусы ходят. А я словно дикарь, который только из леса выбрался.

Ничего плохого про колонию сказать не могу. Адекватные контролеры, начальник. Расспросили, кем работал, какое образование. Сказал, что когда-то учился на штукатура. Ответили: туда и пойдешь. Устроили в строительную организацию. Когда ее директор нас собирал, сказал: начинал с колонистами, ну и сейчас работаю.

«Хотя зимой по 150 рублей в месяц платил, когда мы в мороз работали, блоки газосиликатные укладывали, бетон заливали. Я три раза подходил: так а как этого? Разберемся... По итогу ничего»

Я понимаю, что зэки, осужденные, можно пользоваться. Один откажется, на его место еще пять попросятся. А как иски погашать с такими зарплатами?

— Большинство людей не подозревают, что такое колония-поселение, как там устроен день. Расскажете?

— В комнате размером три на четыре метра восемь человек. Двухъярусные кровати, холодильник, чайник электрический. Комнатой скидывались и брали в аренду телевизор. Нам разрешено было использовать мобильные телефоны, только без диктофона и камеры, с одной симкой.

В шесть часов подъем, в шесть тридцать выход. Если работа в Горках, то шел пешком. Если в другом городе, то возили на транспорте предприятия: Дрибин, Орша... С нами ездили контролеры, постоянно следили. Обедали мы в бытовках. Иногда условия были так себе: без света, печка дымила.

«Душ — отдельная история. Вода не совсем горячая, напор слабенький. Посещать можно было два раза в неделю. Летом просили увеличить количество дней — все-таки на стройке работали. Однако нет. Кто хотел — тот мылся, закалялся под колонкой»

Но ничего, жить можно. Всё лучше, чем в Жодино. Вечером возвращались, строились на проверку, потом объявляли отбой.

— Когда узнали про амнистию?

— Записался в спецчасть, чтобы сделать копию очередного ответа из прокуратуры. А мне там говорят: выходить скоро. Как-то спонтанно все получилось.

— Что теперь намерены предпринять? Неужели будете добиваться отмены судебного решения?

— Надо идти в вышестоящие инстанции. Пойдем в Администрацию президента. Надо ж как-то донести. По телевизору красиво говорят: нет незаконно осужденных.

«Я когда учился на юриста, нам рассказывали: лучше пять виновных отпустить, чем посадить одного невиновного. Но что-то я этого не увидел»

— За рулем планируете в будущем ездить?

— Естественно.

— Нет страха?

— Нет. От чего?

— Есть у вас сейчас мечта?

— Какая мечта, когда жизнь исковеркали из-за одного пьяного...

— А все же. Что было, то прошло. Может, есть желание что-то купить? Например, то, чего так хотелось в колонии?

— Да у меня все есть! Мне ничего не надо. На алкоголь абсолютно не тянет, как тут некоторые сидят и бредят: выйду — буду неделю пить. Даже желания такого нет. Сейчас любуюсь природой, красотой. Друзья есть, братья, племянники, родители.

«В такой стране особо цели и задачи не поставишь. Будешь собирать, копить, а потом все под откос пойдет...»

— Что скажете родителям?

— Встречайте! Государство решило, что я исправился.

«Если бы я был такой, как меня представляет сторона потерпевших... Я ведь на скорой работал, на городских, пригородных маршрутах автобусов. Представляете, сколько беды мог натворить!»

— Насколько нам известно, фирма-перевозчик, в которой вы работали на момент ДТП, пообещала, что регрессный иск подавать не будет.

— Да, адекватный руководитель. Коллеги меня поддерживали. Связывались и деньгами помогали. Сейчас я вышел. Обязательно хочу с ними встретиться, пообщаться.

— Как вы воспринимаете эти год и три месяца в заключении?

— Как полностью вырезанные из жизни. Но я многое понял о людях, а главное — о той стране, в которой родился. Пока не столкнулся с системой, я считал, что живу в классном государстве. Люди добрые, все хорошие, а органы вообще оберегают. По факту же оказывается... Если попал в аварию, то всё.

— Кстати, вы пересекались со вторым осужденным по этому делу водителем — гражданином Украины, управлявшим Peugeot?

— Да, мы же отбывали наказание в одной колонии. Обсуждали события? Конечно. Он рассказывал, что засмотрелся на автобус. Я осуждать его не могу. Кто я такой... Со своей стороны рассказал, как было. Он тоже не осуждал, не комментировал. Только мечтал побыстрее уехать... Говорил, сюда больше не вернется.

— Задерживать вас больше просто не имеем права. Как человек, для которого реализовался самый страшный сон всех водителей, что скажете напоследок автомобилистам?

— Остерегайтесь пешеходов... Хотя где суждено столкнуться с опасностью, заранее все равно не узнаешь. Будешь ждать в одном месте, а вылезет совсем в другом...

Читайте также:

• Десять метров и 0,37 секунды: был ли шанс у водителя автобуса, сбившего пьяного пешехода на трассе М1?
• Оставить без изменений! Дмитрий Матус остается за решеткой, его вот-вот отправят в колонию

Библиотека Onliner: лучшие материалы и циклы статей

Auto.Onliner теперь в Telegram! Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by