Снегопад в середине марта никому не был нужен, но и чем-то необычным поначалу не казался. Ну снег и снег, чего его вздумали называть по имени? Хорошо еще, что зимнюю одежду куда подальше никто не успел спрятать. Вот только ветер к обеду что-то поднялся, да такой, что в центре города с крыш стало срывать жестяные листы. Метель усиливалась. Была пятница, 15 марта 2013 года. В этот день с нами случился Хавьер.
Бывают в жизни события, которые не зарываются в зыбучие глубины памяти, а, совсем как поплавок, остаются на поверхности, кто его знает зачем. Ночью разбуди, спроси, что делал, где был, когда пришел Хавьер, — и я отвечу, и ты ответишь, и они все ответят. Пожалуй, у нас он был один такой, зато истории остались у всех разные. Кто-то добирался сквозь пургу домой, по колено в снегу, бросив машину и нафантазировав в красках худшего. Другой метался, куда только мог добраться, кому-то помогал, кого-то откапывал. Мы все держали связь с родными и звонили тем, кому забывали звонить в рутине будних дней, — просто на всякий случай. «Ты дома? Ну и хорошо, там и сиди, не вздумай никуда ходить. Я тоже дома, все нормально».
А помните, как на следующее утро вываливались в сугроб во дворе и пытались отгадать: где здесь вообще дорога? Где стояли машины, было понятно по белым холмикам, а вот где чья — уже вопрос. «Ну что, нашел?» — смеялся сосед, дымя сигаретой через окно. «Твою нашел, а свою пока нет. Но я не теряю надежды», — смеялись вы в ответ.
С тех пор мы привыкли к тому, что циклонам дают чудные имена, и привыкли всех их сравнивать с тем самым, великим и ужасным. И никто пока не дотянулся и близко. Хавьер у нас был только один, и сегодня минет ровно 10 лет с того момента, когда он пришел.
Мы вот были на местах и описывали, как все начиналось.
«Транспортное сообщение в Минске работает, но с 11:00 введен режим „Бездорожье“, когда водителям разрешается не придерживаться графика, а двигаться в соответствии со складывающейся дорожной обстановкой. Движение в городе осуществляется со скоростью 20—30 км/ч максимум, видимость плохая, состояние дорожного покрытия ухудшается. Пока движение еще интенсивное, проехать можно, хотя и с трудом».
— Мы плотно работали с синоптиками, мы за несколько дней знали, что будет серьезно. И мы писали, старались предупреждать людей. Это не было спекуляцией, как иногда бывает у журналистов, которые пишут про погоду. Все было по-настоящему, и мы старались акцентировать внимание на этом: будет серьезно, будет тяжело. Конечно, не все поверили. И даже в редакции поначалу не все отнеслись всерьез.
В тот день рано утром мы были на репортаже с мусоровозами. И вот в 7 утра я понял, что начинается. Погода стала меняться на глазах: поднялся ветер, началась метель — было видно, что грядет что-то невероятное.
Мы закончили свой репортаж, и я помню такую апокалиптическую картину: мы въезжаем на мусорную гору в Колядичах, а вокруг стихия — вьюга, много снега, сильный ветер. И на верхушке мусорной горы сидит какой-то человек на табуретке. Это был какой-то сюрреализм, кино не для всех.
Я уже знал, что на дзержинской трассе все плохо, что там невозможно проехать. Мы были рядом, поехали туда. Эти 20 километров мы ехали часа 2—2,5. Все было в снегу, была пробка. Кто-то съезжал на местные дороги — абсурд, если даже основные трассы заваливает, чего же ждать от второстепенных?
В Дзержинске мы зашли в какой-то магазин погреться. Весь город будто вымер: никого кругом, улицы пустые, только снег.
Мы оставались на связи с редакцией, передавали то, что наснимали. Батареи в устройствах разряжались быстро, тогда с этим было куда сложнее, чем теперь. Но все же мы смогли опубликовать первые качественные фото с трассы. А потом посыпались сообщения отовсюду. Люди застревали в дороге, пытались объезжать через поле, все равно застревали и бросали машины, что тоже могло быть ошибкой. Топливо заканчивалось, аккумуляторы разряжались.
Когда мы вернулись в город, общественный транспорт ходил уже плохо. Суперэкстремальная ситуация: я не видел такого ни до Хавьера, ни после. Концентрированный поток снега и сильнейший ветер — это было ключевой проблемой. И основной удар пришелся именно на центр Беларуси, насколько я понял, потому что в Гомеле — мне это известно — в тот день шел ливень.
Помню, захожу в троллейбус, а там сугроб. То ли еще через какие-то щели намело, то ли когда на остановках двери открывались — не знаю. Я думаю, нас спасло то, что это была пятница. Если бы и завтра был рабочий день — город бы парализовало.
Понятно, что мы старались быть на связи со всеми: ГАИ, синоптики, дорожники. Мы даже открыли горячую линию: просили людей звонить, сообщать о том, что происходит. Мы собирали информацию везде, где только можно, нам звонили даже ночью, спрашивали, что происходит, что делать.
На следующее утро стало полегче, но мы знали, что многие люди застряли и не могут добраться до дома. Мы искали либо большой внедорожник, либо что-то еще. И каким-то чудом нашли волонтера Андрея. Он очень крутой мужик: ехал, видел, что кому-то нужна помощь, и не задумываясь останавливался, бросался в сугроб. Он пытался помочь всем. Тянул фуры, ему крутили пальцем у виска, говорили, что не вытянет. А он тянул и вытягивал, даже если тросы рвались.
В то же время люди как-то самоорганизовались. Они видели, к примеру, что развязка стоит. Ну ничего: брали лопаты, приезжали какие-то ребята на квадроциклах, пытались помочь.
А потом появилась военная техника. Тяжелые машины с громадными отвалами, которые две полосы очищали одним махом. Такая махина проезжала — и движение на трассе сразу оживало.
Все эти дни мы просто работали. А потом я сел в троллейбус, чтобы ехать домой. И кто-то из пассажиров цитировал нашу статью. Очень необычное чувство было, мне запомнился этот момент.
Влад Борисевич, руководитель фоторедакции:
— Помню, тогда в пятницу утром звонил Саша Тумар из командировки с Максимом Малиновским, орал про жесть со снегом, сказал готовиться. Это казалось странным, ведь в Минске шел обычный снег. К обеду снег усилился, стало понятно, что нужно идти снимать. И все — началось. Мы просто нон-стопом мониторили весь Минск: как заметало машины, как останавливалось движение, как выпадали блоки в еще недостроенной Royal Plaza, как обваливалась крыша на Maserati в отеле «Минск». И каждая такая новость была взрывом.
В пятницу к ночи казалось, что можно выдохнуть, что все уже закончилось, а на утро останется только доснять последствия. Но в субботу оказалось, что настоящий апокалипсис случился под Минском: там были застрявшие автопоезда, кавказцы с фруктами — полный сюр.
Но мы увидели, какими могут быть белорусы. Те люди, которые часто выражают недовольство, которые обычно не в настроении, вдруг стали все заодно, все были готовы помогать друг другу — это было невероятно!
Приезжая в офис, мы массово сушили обувь и носки, все были промокшие насквозь. Какие-то направления закрывались, мы развозили друг друга из офиса по домам. Мне терять было уже нечего, и я специально пошел домой пешком, потому что казалось, что таких классных сугробов ещё долго не увижу. Не ошибся.
Мы помним, как стихия блокировала город.
«Сильный ветер проглатывает слова, стоять на ногах удается с трудом, колючий снег царапает лицо. Водители, попавшие в огромные заторы, всерьез обсуждают возможность самостоятельно разобрать разделительное ограждение, чтобы развернуться и ехать в обратном направлении. Кстати, так и было сделано на трассе Минск — Дзержинск, правда, силами сотрудников ГАИ».
Максим Малиновский, фоторепортер:
— Мы смотрели на метеорадары и выехали, когда увидели, что подступает циклон. С собой была только вода, ехали со спокойной совестью. Наверное, мы недооценивали опасность, а она была.
Помню, возникла мысль, что можно и встрять по-серьезному, именно поэтому мы не поехали на боковые дороги, а направились в сторону Дзержинска. Нам казалось, что это же не поле, что дорогу чистят. А там фуры перегораживали дорогу, было много аварий. Но у меня была полноприводная Subaru — мы ехали по обочинам, пробирались где могли и так добрались. Из Дзержинска передали фото, видео. Заправки работали, можно было отогреться, перекусить, интернет работал.
Если бы поехали сейчас, то, конечно, газовую горелку и запас еды я бы взял на всякий случай. Тогда мы это не продумали, а ведь приключение было то еще.
Мы старались услышать тех, кто и поздним вечером пытался добраться до дома или просто до очага, застряв бог знает где в снегах.
«В слезах и почти в истерике нам позвонила Елена. Она с ребенком стоит в пробке в 10 км от Фаниполя с трех часов дня: „Нам нужна вода. Мы очень хотим пить. Мы знаем, что тут днем была авария, но сейчас уже ночь, и мы стоим, ничего не видно. Нам нужны одеяла и топливо, некоторые не ели с трех часов дня“».
А потом мы ездили с волонтерами Красного Креста по заблокированным трассам, видели и рассказывали о том, что там происходило.
«Неожиданно замечаем посреди поля крышу какой-то машины. Наш водитель, не задумываясь, сворачивает, но даже вездеход в какой-то момент застревает. Бросаемся к водителю, который находится в салоне. У мужчины красные глаза, уставший голос. Явно не спал больше суток. Говорит, что находится здесь с вечера пятницы. Когда трактором стали проделывать объезд, он решил рискнуть и завяз. За ночь вокруг него образовался сугроб высотой полтора метра».
Алексей Носов:
— Помню, мы сидели в редакции, обсуждали, что идет какой-то циклон. Ну хи-хи, ха-ха — обычное явление. Но потом, когда внезапно налетел снег, начал все заметать, — стало как-то не по себе.
Все отправились в город — снимать. Я пошел к журфаку, к уборщикам снега, проситься к ним в машину: поездить, почистить, увидеть все. Меня взяли, мы с ними поездили, поснимали.
А потом я просто пошел по городу: снимал дрифтующие автобусы, снимал, как заметает людей, как останавливается транспорт. Сделали тогда парочку атмосферных зарисовок: и фоторепортажей, и видео.
Было нормально, но снег почему-то не прекращался. Ладно, сделали еще и вечерний репортаж. А наутро стало совсем худо. И мы поехали большой бригадой, нашли вездеход Красного Креста, там был очень интересный водитель, который на этом вездеходе собирался вытягивать тех, кто застрял в снегу. А застрял много кто. Едешь как в фильме про постапокалипсис: дороги не видно, знаков не видно, только по сторонам брошенные машины, заметенные снегом. Да не только машины! Автобусы стояли в снегу, фуры — очень много транспорта.
У нас был чай в термосах, канаты, тросы: ездили, вытаскивали людей из всяких передряг, помогали чем могли. Умудрились один раз сами застрять, потом вшестером с лопатами толкали этот вездеход. Так день и прошел.
Это интересное ощущение, правда, будто в кино. Какой-то локальный апокалипсис, все вокруг объединяются, никаких других вопросов не остается. Было только две глобальные проблемы: как выбраться из снега и как этот циклон все-таки называется: Хавьер или Хавер (без мягкого знака)? Классное время было.
Давайте посмотрим на то, как это было, еще раз.
— Когда был Хавьер, мне было 16 и я шла в школу. Перед выходом мама смотрела в окно и ждала, когда кто-нибудь пройдет, чтобы протоптал дорожку. Но к тому моменту, когда я выбегала за этим человеком, всю дорожку опять заметало. Пришли, первым уроком был классный час. И классный руководитель спросил, а есть ли у нас вообще родители. Потому что у тех учеников, кого оставили дома, они точно есть. А вот у нас... И любят ли они нас — это под вопросом, — рассказывает Анастасия.
Школьники отучились, но нужно же возвращаться домой. А там намело так, что не пройти.
— Мы с одноклассником жили в одном доме, но в разных подъездах. Обратно мы шли вместе. Он меня держал, потому что мои 40 кг просто сносило ветром, — говорит девушка.
— У лучшего друга была свадьба в Хавьер. Он хотел кортеж из BMW, а получился кортеж из знакомых «крузаков», — вспоминает Александр.
Ждем, когда друг тоже откликнется и расскажет эту историю в подробностях.
— В тот день я была на работе, и с последнего этажа здания через панорамные окна мы наблюдали за этой бушующей стихией. Никто еще тогда не мог подумать, чем она обернется, — рассказывает Оксана. — А после работы я пошла за дочкой в сад. Доехать на машине уже было нереально, оставила ее далеко от дома. И потом пробиралась сугробами до подъезда, зашла домой, взяла санки, потому что донести на руках ребенка было бы невозможно. И вот мы возвращаемся домой дворами: на санках сидит дочь, укутана с ног до головы, только глаза видны. Вокруг бушует метель, сугробы растут на глазах, а я тяну санки, согнувшись почти до земли, и отчаянно прошу дать мне сил дойти до дома. Дошли. Дочь вряд ли это помнит, думаю, тогда она и не поняла, что кругом происходило.
И еще одна история про детский сад, ее нам поведал Михаил. За ребенком он добрался в 18 часов, его встретила молодая воспитательница.
— Я, похоже, первый пришел?
— Половина группы еще здесь.
— Что делать будете, если не доберутся?
— Соберем все группы в одну, поужинаем, уложим спать.
— Будете до последнего?
— Да. Буду до последнего. И даже родителям место найдется.
— Работал я тогда в поселке Привольном, это в 12 км от Минска в сторону Могилева. Добирались мы туда, как обычно, на транспорте компании от станции метро «Могилевская», хотя некоторые ездили на своих авто. Был обычный рабочий день, как говорится, ничто не предвещало. А ближе к 14 часам, когда ветер и снег начали набирать обороты, все забеспокоились. Но нам было сказано, что работаем как обычно — до 18:00, мол, ничего страшного. А около 16:00 нам сообщили, что все плохо, нас отпускают домой, но проблема в том, что транспорт компании стоит в пробке на могилевской трассе, а пробка эта к тому моменту уже почти дотянулась до Привольного, — говорит Сергей.
Машин на парковке уже не было видно, только бугорки виднелись, по которым было понятно, где копать.
— Начали откапывать. Спустя час откопали одно авто, а местный трактор немного очистил дорогу до трассы. К тому моменту на М4 уже убрали разделительное ограждение между полосами, автомобили, которые стояли в сторону Могилева, стали разворачивать обратно, в Минск. Мы впятером на одной машине пробовали добраться до города. Двигались со скоростью около 20 км/ч, но двигались. А в районе моста в Шабанах окончательно уперлись в пробку. Решено было оставить авто и дальше добираться пешком. И топал я пешком по занесенной дороге, был очень сильный боковой ветер. Домой добрался около 21:30, очень уставший, но с чувством облегчения, — отметил мужчина.
— Была пятница, а в субботу вечером мы небольшой компанией должны были выезжать из Минска в Буковель — на горных лыжах кататься. Поездку отменять не стали, просто всю субботу ловили информацию о ситуации на брестской трассе. Более того, в пятницу после работы мне пришлось ехать на Комаровку за продуктами. От метро до крытого рынка я шла минут 15. Продавцы там только и обсуждали, как им идти домой, — вспоминает Ирина.
В субботу ночью они выехали в горы.
— И не страшно было в такой путь пускаться?
— Страшно, но вы не знаете любителей горных лыж и сноубордистов. По дороге до Бреста по бокам от трассы снег был высотой с двухэтажный дом. В кюветах лежали несколько наполовину перевернутых фур. Да и в Украине то же самое было. В отдельных местах машины выстраивались в колонну, впереди шли два бульдозера — один за другим — для расчистки дороги. В одном месте мы ехали вроде бы по относительно расчищенной дороге. Но начали подозревать неладное, когда заметили, что нам навстречу уже полчаса не попадается ни одна машина. Потом дорога сузилась до одной колеи. В конце концов мы уперлись в огромную гору снега. Дорога закончилась, стало понятно, почему не было встречных машин. Развернуться возможности не было. Пришлось очень долго ехать задним ходом. В общем, пока доехали, страху натерпелись, а ехали в общей сложности сутки. Зато в Буковеле был шикарный снег!
— Когда случился Хавьер, мне было 13 лет, — говорит Дарья. — Я училась в деревенской школе и, конечно же, на уроки пошла. Из окон класса мы наблюдали, что творится на улице. А домой возвращаться — почти километр! Родители очень волновались, поэтому решили забрать меня на тракторе. Так мы и ехали из школы: я и мои двоюродные брат и сестра — на лучшем транспорте в деревне!
— Я ехал из школы, добираться нужно было из Серебрянки на улицу Шишкина. Дорога обычно занимала минут 15 на троллейбусе, но из-за погоды «рогатые» не могли ехать. В итоге меня подхватила маршрутка, но она не смогла проехать и трех остановок, так что я вынужден был идти пешком. Дома я был часа через два, может, даже больше. Шагать приходилось так, что колени задирались до подбородка, иначе просто получалось топтание на месте, да еще и против ветра. Я очень устал и хотел бы перевести дух, но стоять при таком ветре было безумно тяжело — просто сносило, а я весил тогда примерно 85—90 кг при росте 190, — рассказал нам читатель. — Помню, около пешеходного перехода был дорожный знак, до него оставалась пара шагов, которые я осилил, но только коснулся пальцами столба, как меня просто снесло потоком ветра в сугроб. Сил встать уже не было, а приятный холод так и манил полежать в снегу. Прохожий, видимо, увидел это и пробрался ко мне, чтобы помочь встать. Он понимал, что через 5 минут меня не будет видно в сугробе, сказал, что надо вставать, и протянул руку. Еще через 15 минут я был дома. Мокрый, уставший и замерзший, я уснул, даже не выпив горячего чая.
У Вероники на 16-е число была запланирована свадьба в Солигорске. 15 марта девушка собиралась отправиться туда на маршрутке, жених планировал приехать на следующее утро. Но началась стихия.
— Будущий свекор предложил отвезти меня в Солигорск, сам он рассчитывал потом вернуться обратно. Будущий муж, к счастью, тоже прыгнул к нам в машину. В результате добрались мы на место к 5 часам утра. После бессонной ночи я протаптывала себе дорожки, пока шла на макияж и прическу. А жениху в это время срочно искали приличную одежду, так как костюм остался в Минске, — вспоминает девушка. — Часть гостей в итоге вообще не добралась, другая часть (в том числе свекровь и свидетель) не успела на роспись, многие добирались на дизеле с пересадкой. Думаю, наша свадьба всем запомнилась. Ну а мы первую брачную ночь спали без задних ног.
В тот вечер Дмитрий с семьей возвращался домой из Литвы.
— Прошли границу, проехали деревню Бенякони и в километре за ней остановились. Ветром опрокинуло фуру и сразу вокруг намело сугроб более двух метров. Отдельные умники на паркетниках пытались проехать, но застряли, чем еще усугубили ситуацию. Приехал трактор, но он не смог сразу расчищать дорогу, ему пришлось по одному эти паркетники растаскивать. Все это заняло более трех часов, — рассказал нам мужчина. — Дальнейший путь до Лиды описанию не поддается: если дорога шла в лесу, было еще терпимо, но на открытых местах дорога угадывалась исключительно по интуиции и знанию этой трассы. В общем, ехал по памяти и по приборам. Повезло, что в ту поездку отправился на стареньком отцовском дизельном Passat B2 — этот танк при должном умении даст фору и некоторым внедорожникам в такую погоду. Доехали до Лиды без происшествий, не считая сорванного троса ручника и вытащенного в Жирмунах из сугроба на обочине Mercedes с молодой семьей, там были и маленькие дети.
Другой читатель в тот вечер работал во вторую смену, но около 21:00 начальство неожиданно отправило всех домой.
— Я был в цеху и сразу не понял, с чем это связано. Вышел на улицу — понял. Причем когда я приехал на работу, то стал возле открытого люка, прикрытого доской. К вечеру, разумеется, о нем забыл, ну и провалился, так как не заметил под снегом. Успел только руки расставить, чтобы не уйти вниз головой, — вспоминает мужчина.
Выбрался он благополучно. Полчаса откапывал машину, чуть не сжег сцепление, пока пытался выбраться. Кому мог — помог и поехал домой.
— Кругом все было похоже на фильм-катастрофу. Люди шли прямо по проезжей части, общественный транспорт толкали под горку, кто не мог ехать — стоял на «аварийках». Доехал до своего частного сектора и понял, что дальше — всё, не могу. Бросил машину в переулке, ушел домой. А на следующее утро, когда все утихло, мы всем переулком расчищали дорогу, чтобы все смогли загнать машины домой. Было очень круто. И хорошая проверка для моей машины, — отметил собеседник.
Ну кто как, а Леонид этот день теперь празднует каждый год.
— Тогда, в 2013-м, мне был 21 год. По работе мне нужно было ездить по городу, но у погоды на все были свои планы. Где-то к 16 часам дороги уже нехило так замело, а в служебной машине, как назло, сломались и дворники, и печка. И чтобы счистить снег с лобового стекла, приходилось каждые 20—30 метров высовывать и смахивать его подручными средствами. В итоге к лому скотчем примотали щетку — так и спасались, — рассказал он.
Ладно, в 23:20 Леонид приехал, куда было нужно, оставил служебный автомобиль. Надо добираться домой, но на машине — не вариант.
— Ее я оставил на автобазе и решил идти пешком — с Радиальной на Маяковского. Общественный транспорт не ходил, он просто стоял. Пока шел, я увидел, как парень на стоянке выкапывает свою машину. Помог ему, где-то к полуночи откопали. Он меня за это решил подвезти до развязки Маяковского и Денисовской. К часу мы туда приехали. Ценник на такси был просто лютый, поэтому я снова пошел пешком. До дома оставалось буквально пару остановок, — продолжает наш читатель.
Что тут праздновать, спросите? Погодите, сейчас случится.
— Недалеко от магазина «Элема» я услышал приглушенный звук. Оказалось, что девушка поскользнулась и упала, а сверху ее засыпало сугробом, за который она пыталась схватиться. Кое-как я до нее добрался, откопал. Оказалось, живем неподалеку. Я ее провел до дома, так как она сильно испугалась и была измученной. Домой к себе я попал в 2:45 и, не переодеваясь, уснул в прихожей, успел снять только кроссовки.
— Какие еще кроссовки, с девушкой-то что?
— А с ней мы стали общаться, подружились. Два года назад она стала моей супругой.
История Елены про везение.
— Снегопад уже вовсю засыпал город, когда я ехала с работы за ребенком в садик. Когда остановились возле «Могилевской», я увидела впереди фирменный бусик из гипермаркета и решила сначала заехать в магазин, а уже оттуда — в садик. Выскочила из автобуса, пересела в бусик. И в этом было мое везение, так как маленький микроавтобус легко маневрировал между уже начавшими буксовать фурами и большими автобусами. Через 10 минут я была уже в Шабанах, — рассказала она.
Ее знакомая, мама другого ребенка, осталась в большом автобусе. В детсад они пришли примерно в одно время: но Елена с продуктами из магазина, а другая мама — с тяжелой одышкой. Оказалось, что автобус наглухо застрял в той пробке и женщине пришлось бежать от молочного завода, чтобы успеть в детский сад за ребенком.
— Так что мы с сыном добрались домой практически без приключений (пара сугробов, куда нас сдуло ветром, не в счет), — смеется Елена. — А вот мужу повезло меньше: почитав прогноз погоды, он решил с работы ехать попозже, чтобы уже без пробок. В итоге доехал только до «Могилевской». ГАИ к тому времени перекрыла выезд из города. Машину пришлось оставить на стоянке у метро и идти пешком, сквозь метель и по сугробам.
В ту пятницу Ирина сдала на права. Да, другого дня не нашла.
— Утром ехала в ГАИ, а по радио объявление: штормовое предупреждение, автомобилистам рекомендовано не передвигаться на авто. А я иду сдавать! Но очень хотелось закрыть вопрос, это уже была третья попытка. В ГАИ нас таких было немного. Только начинался снег, и поднялся ветер, так что с разметкой вопросов на тот момент еще не было. И у меня все получилось, — радуется девушка. — А в 20:00 ехала с Немиги на очень отчаянной маршрутке, наверное, уже единственной, которая перевозила пассажиров. Люди старались максимально уплотниться, чтобы как можно больше пассажиров смогли сесть и доехать. Никто не возмущался, наоборот, шутили всю дорогу.
Юрий рассказал, что стихия настигла его на дороге между Мачулищами и трассой Р23. Как выбраться? Движение полностью застопорилось, а после сводки новостей казалось, что все кругом погружается в снежный хаос. Пришлось эту жуткую ночь провести в автомобиле.
— Помню, как мне звонил директор: хотел приехать, забрать меня на своей полноприводной машине. Но я ему четко объяснил, что он и близко не доедет до меня, — только тогда он успокоился. Но периодически звонил, чтобы узнать, все ли в порядке. Удивительный момент был, когда ночью постучали в окно. Темно, пурга, ничего не видно, а в окно стучат. Открываю, а там солдаты горячий чай из термоса предлагают. Честно признаться, я был приятно удивлен. Машин тогда стояло немало, и, несмотря на сильный шквалистый ветер и снег, военные с большим термосом горячего напитка подходили к каждому автомобилю, — говорит наш читатель.
А к утру подошла военная техника, которая довольно быстро стала расчищать дорогу.
— Всю ночь я укатывал снег под колесами — примерно раз в 20—30 минут двигался максимум на метр-полтора вперед и на столько же назад. Думаю, именно это помогло мне спокойно выехать на уже расчищенную дорогу. А впереди меня стояли автомобили, которые были по капот заметены снегом и не могли сдвинуться с места. В город я въехал ближе к 08:00. Помню, что было много брошенных прямо на проезжей части автомобилей, также помню припаркованные авто, засыпанные снегом по самые крыши.
Дома Юрия ждала жена с совсем маленьким сыном.
Еще один наш читатель рассказал, что в то время служил в армии.
— Помню, как нас подняли по тревоге. Кто-то помогал чистить дороги, другие оказывали помощь застрявшим: поили чаем, кормили кашей. У нас в расположении около суток жило более 100 гражданских, — говорит он.
Вы же любите животных?
— У нашей семьи очень теплые эмоции от Хавьера. На следующий день после «апокалипсиса» мы с 5-летним сыном пошли в садик. Выходим из подъезда, а в сугробе сидит маленький котенок. Мяукает, пытается выбраться. Мы его достали, а он мурлычет. Помню, что от него почему-то пахло духами. Мы посадили его на солнце около подъезда и ушли. Сын всю дорогу просил забрать котика домой. И когда я через час вернулась домой, котенок сидел там, где мы его оставили. Я забрала его домой. Потом были фотосессия, расклейка объявлений и безуспешные поиски хозяина. С тех пор кот живет с нами. Назвали его Хавьер. И это самый лучший в мире кот: ласковый, послушный, воспитанный и очень любвеобильный! — рассказала нам читательница.
Десять лет назад 15 марта Евгений повез беременную жену в больницу. Еще накануне она строила другие планы, хотела встретиться с подругой, которая прилетела из Штатов. Но потом наступило утро, и женщина почувствовала себя нехорошо.
— Я сказал ей, что съездим в больницу, проверимся, и, если все хорошо, она поедет в кафе вечером. Около полудня мы уже были в центре «Мать и дитя». Жену увели на осмотр, а через полчаса она вышла уже в больничном халате, — говорит наш читатель.
Домой он вернулся один. Забрал от бабушки старшую дочь, а во двор дома въехать уже не смог, так там замело.
— Я бросил машину на обочине, и мы пошли домой. В пять вечера позвонила жена с радостной новостью: она родила мальчика. Кстати, в роддоме предлагали назвать сына Хавьером! Но мы назвали Мишей, — рассказал Евгений.
Десять лет назад мы ничего не слышали про коронавирус и онлайн-встречи. А вот наш читатель Сергей благодаря Хавьеру испытал это раньше остальных.
— У меня день рождения 15 марта, и вечером мы собирались отметить его с семьей и друзьями. Хорошо, что жена около 13:00 заехала за моей мамой, они поехали вместе готовить стол. Друзья работали до 17:00—18:00. Звонят с одинаковым текстом: «Я сейчас машину на стоянку поставлю и на транспорте к тебе». Один звонит через час из Малиновки: «Серега, я еще на стоянку не заехал». Второй — из Сухарево: «Машину поставил, но транспорта до метро нет, а пешком невозможно». Я их спрашиваю: «Дома алкоголь есть? Включайте Skype». Первый раз в жизни выпивал с друзьями по Skype. Получилось довольно весело, жаль, что салаты скачать было невозможно, — рассказал Сергей.
Рассказывает Татьяна:
— Утром муж на машине уехал на работу, а вечером в обычное время не вернулся домой. Я переживала, нервничала, звонила, но только все без толку. Ближе к восьми вечера раздался звонок в дверь. Открываю, а там мой Сережка стоит, весь замерзший, руки и лицо синие. Я его чаем отпоила, согрела и спрашиваю: мол, что случилось? Он и рассказывает: на машине до дома метров 500 не доехал, снял (зачем-то) аккумулятор, взял пакет с продуктами и стал к подъезду добираться. Метров 20 не дошел до дома, провалился в сугроб по шею. И полтора часа оттуда выбраться не мог. Что ж ты, говорю ему, аккумулятор с пакетом не бросил? Ведь легче выбраться было бы. А он говорит: «Ну как свое бросить?» Вот так вот я в тот день чуть не осталась без мужа.
Дмитрий в тот день занимался работой. Он пару недель как купил Lancia Dedra, как оказалось, с проблемой.
— Примерно в 15 часов возле АЗС на улице Купревича машина заглохла и перестала реагировать на повороты ключа. Я позвонил брату, он сказал, что берет бус и через 30 минут будет у меня. Но это было самое начало Хавьера, так что помощи я ждал больше двух часов, а брата вместо моей машины ждал большой сугроб с Lancia и мной внутри, — говорит мужчина.
Lancia подцепили к бусу, но появилась новая проблема: машину требовалось загнать к месту назначения, а дорогу замело.
— В общем, путь занял у нас еще где-то часа два: единственная дорога стояла, так как автобусы не могли въехать на горку. Как-то добрались до территории, разогнавшись, въехали как можно дальше, закрыли бус и Lancia, сели в авто брата и поехали как все остальные люди пробиваться через непогоду домой, — рассказал Дмитрий.
Свою Lancia он потом отремонтировал, и машина прослужила ему верой и правдой 6 лет и 400 тыс. км. С той поломки в Хавьер у него и случилась любовь к автомобилям этой марки, которым он с тех пор не изменяет.
Дмитрий рассказал о том, как добирался на электричке в Жодино. Впрочем, нужно же еще добраться и до электрички, а это не всегда просто.
— От автобусной остановки до электрички было метров 300. А снега по пояс. Я начал бежать, но мне казалось, что я просто стоял на месте и что пройдет целая вечность, пока я так добегу. Прожектор электрички слепил меня, мне казалось, что она вот-вот отправится. Оказалось, машинист меня увидел и стал ждать, пока я пройду этот тяжелый и невыносимый для меня путь. Я запрыгнул в первый вагон, машинист сразу же закрыл за мной двери. «Слава богу!» — воскликнул я и выдохнул, — рассказывает мужчина.
Правда, была проблема. У Дмитрия не было билета: покупать его в таких условиях было некогда и негде.
— Минут через десять я увидел контроллеров и подумал, что все, халява закончилась, меня высадят, и часть пути мне придется идти по шпалам. Дожидаться следующей электрички уже не было бы смысла, ведь эта могла быть последней. Подошел контролер, спросил у меня билет. Я сказал, что его нет, рассказал, как добирался сюда. В итоге контролер сказал, что, пожалуй, сегодня он не будет проверять билеты не только у меня, но и вообще у всех. Тогда я понял, что мир не без добрых людей. Поблагодарил контролера и смог наконец-то в первый раз в этот день по-настоящему расслабиться. Народу в электричке было достаточно много, все веселились, по очереди выходили в начало вагона, рассказывали анекдоты, кто-то пел, все общались друг с другом. Я смотрел на все это и был в восторге! Казалось, что мы что-то празднуем, хотя была ночь и через окна электрички ничего не было видно. Казалось, что все забыли про Хавьер, — вздыхает Дмитрий.
У Александра была свадьба 16 марта. Четырнадцатого числа он, как нормальный парень, справлял мальчишник. Пятнадцатого марта, соответственно, отлеживался дома, наслаждаясь последним днем холостой жизни.
— Вдруг мне начинают трезвонить — друзья, знакомые, теща будущая, ну, то есть мама: «Саша, ты посмотри, что творится на улице! Смотри, чтобы не опоздать, чтобы все получилось». Но мужчины же всегда уверены в себе. Я говорю им всем: «Да все нормально будет, не беспокойтесь», — вспоминает мужчина.
А дело в том, что он в окно не смотрел. А как посмотрел, тут же ахнул. На дорогах хаос, а ему утром к невесте в Бобруйск выезжать.
— У нас же были заказаны машины. Я звоню водителю, говорю: «Дорогой, поехали сейчас, такая ситуация, я же на роспись не успею». Водитель мне отвечает: «Дороги перекрыты, мы даже выехать не сможем из города».
Что делать? Александр стал звонить на железную дорогу. Поезда на Бобруйск ходят, но билетов уже нет. Мужчина говорил с кем только мог, просил, рассказывал про свадьбу, упрашивал. Договорился, что, если появится лишний билетик, ему сразу же позвонят. Но это один шанс на миллион.
Пошел креатив, но вы должны понять: у человека паника.
— Тут я вспоминаю, что в Ратомке же есть кони! Звоню туда. Там не знают, чем помочь, говорят, лошадь в такую погоду столько не пройдет, максимум до Марьиной Горки. Я звоню в Марьину Горку, там есть свои лошади — вроде договорились, что там их впрягут и мы поедем дальше на санях, — смеется наш читатель.
Интересно было бы взглянуть на этого жениха в санях снежной ночью, но не случилось. Позвонили с железной дороги: нашелся билет до Бобруйска.
— Боковые, не боковые — мне все равно, я готов был стоя ехать. Из Степянки я больше трех часов добирался на вокзал, чтобы выкупить билеты. Там вспоминаю: я же букет для невесты собирался забирать только утром, в последний момент. Звоню туда, букет готов — еще три часа еду по городу за букетом. Штаны не подложил, тоже оставлял на завтра — ну, мужчины поймут. Поехал так. В одной руке букет запакованный, в другой — свадебный костюм в чехле.
Он доехал. Потом ему долго вспоминали, что, дабы не огорчать дорогих гостей, в Бобруйске уже стали подыскивать жениху замену, что природа давала ему последний шанс остаться холостым.
— Это не главное. Та первая трудность, мне кажется, нас только сплотила. Я люблю свою жену, чувствую от нее то же, у нас двое замечательных детей, и 16 марта мы будем праздновать 10-ю годовщину нашей свадьбы, — радостно говорит мужчина.
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро