Напомним хронологию событий

• Сентябрь 2015 года. Возле деревни Самуэлево (Минский район) 65-летний водитель Honda CR-V сбил 4-классницу местной школы. Наезд был совершен возле нерегулируемого пешеходного перехода. Как рассказывали нам местные жители, водителя маршрутного автобуса попросили остановиться около поворота к деревне. Из салона вышли несколько человек. Девочка оказалась чуть впереди остальных.
• Пострадавшая (Кате Ивановой было 9 лет) получила тяжелейшие травмы. «У Кати удалили правую почку, произошел разрыв печени, было сильное внутреннее кровотечение. Перелом основания черепа с серьезными нарушениями. Смещена грудная клетка, раздроблено бедро», — рассказывала в декабре того же года Марина Ковчур, мать девочки. В тот момент ребенок находился в коме в детском хосписе.
• После публикации откликнулось огромное количество читателей Onliner. Они предлагали помощь: переводили деньги, привозили лекарства и т. д. А через месяц с девочкой произошли разительные перемены. Она вышла из комы, стала реагировать на окружающих, на лице появилась улыбка.
• В отношении водителя Honda было возбуждено уголовное дело. Следствие пришло к выводу, что он, имея техническую возможность, не учел ограниченную обзорность и не принял всех мер, в том числе к снижению скорости. Мужчина был осужден и приговорен к колонии-поселению и лишению водительских прав. Он также должен был выплатить моральный вред потерпевшей стороне.
• К 2017 году Катя снова стала ходить, хотя тремор одолевал все тело. Ее речь на тот момент еще не восстановилась, но ребенок смог продолжить обучение — педагог четыре раза в неделю приходил домой к девочке. Кате предстояло пережить еще несколько операций.

«Перед операцией пришлось состричь волосы. Я плакала...»

Застаем Катю с матерью все в том же неказистом доме в деревне Самуэлево. Девочка в ожидании гостей занимает наблюдательный пост на подоконнике. Увидев нас, поправляет шапочку, улыбается и машет рукой.

Уже в доме понимаем, что за шапочку мы приняли медицинскую повязку. На днях девочка перенесла очередную серьезную операцию, причем на этот раз хирургическое вмешательство было проведено на мозге. Это попытка вернуть ребенка к полноценной жизни.

— Когда узнала, что придется состричь волосы, я расплакалась, — признается мама Кати. — Но ничего, я их сохранила. У меня есть знакомая, она обязательно сделает красивый шиньон...

Переводя разговор со сложной темы, женщина словно гонит прошлые страхи. На протяжении последних нескольких месяцев мысли так или иначе возвращались к предстоящей операции. Врачи объяснили: для дальнейшей реабилитации нужно исправить кое-какую ошибку мозга.

— Понимаете, у нее был сильный тремор, руки-ноги тряслись. А еще она несколько раз падала плашмя, разбивая в кровь лицо, — вздыхает Марина. — Я такое видела с другими детьми в хосписе, но не думала, что коснется и нас...

Мать девочки стала бить тревогу, обратилась к неврологам. Те отправили на энцефалограмму головного мозга. Однако полученный результат вызвал скорее недоумение. Картинка — идеальная, как у здорового ребенка. Какие приступы? О чем вы?

Но судороги все же случались, и причина заключалась в мозге. Напомним, в результате ДТП девочка получила перелом свода черепа, черепно-мозговую травму. Такое не могло пройти без последствий.

— Конечно, после операции улучшения есть! — женщина радуется, что можно закончить грустную тему. — Рука трясется, но меньше, чем раньше. Прежде Катя не могла долго гулять по улице, потому что буквально все тело тряслось — казалось, вот-вот упадет. Теперь походка изменилась, шаг стал четче, тверже.

Еще одной проблемой было то, что правая (поврежденная в аварии) нога стала короче левой на 10 см. В левую вставили специальные скобы, чтобы она не росла. Разрыв сократился до 3 см.

В глазах Кати по-прежнему озорной блеск, как на той фотографии, стоявшей в изголовье кровати в хосписе. Оживившись после прихода гостей, девочка постоянно находится в движении: то тянет фотокорреспондента играть в «Твистер», то берет в руки мяч, мол, давай в горячую картошку, то демонстрирует подарок — изящное колечко.

Последние годы ее желания были скованы телом. Хотелось бежать, а выходил ряд хаотичных движений. Зовут во двор — не слушаются ноги, предательски утягивая в сторону. Подруги уговаривают пройтись по деревне — наваливается страшная слабость.

— Как нам объяснили, операция раскрывает потенциал, возможности для реабилитации, — вновь оживляется Марина. — После того как восстановимся, поедем в Марьину Горку, где нас поставили на ноги. Нас хоть сейчас примут, но я боюсь испытывать судьбу во время коронавируса. Подождем...

«Если прыгать вокруг „Катенька-Катенька“, то прогресса не будет»

В остальном — практически без изменений. К Кате регулярно приходит заниматься педагог. Девочка с гордостью демонстрирует тетрадки, исписанные детским почерком. Можно представить, какими усилиями школьнице давалось каждое слово.

Марина все время проводит с дочерью. Зарплата ее мужа (отчима девочки) — основной источник дохода семьи.

— Кате назначена пенсия в 260 рублей. Этого, конечно, мало, но мы не жалуемся, — продолжает мать девочки. — Удалось добиться, чтобы лекарства выписывали бесплатно, — и то ладно.

Философия женщины остается прежней: полагаться на себя, рассчитывать на собственные силы. Хотя от помощи она не отказывается.

В углу Катиной комнаты стоит степпер. Тренажер подарил спонсор, через детский хоспис, который не оставляет подопечную и всячески ей помогает.

— После операции я ее жалею и не заставляю помногу заниматься, — Марина переживает, что у дочери лишний вес: сказывается прием гормональных препаратов. — Но в обычное время каждый день час-полтора выделяем на физкультуру. У меня свои показатели: ходим, упражнения делаем, на тренажере занимаемся.

Матери очень хочется, чтобы дочь не чувствовала себя особенной. Она смело отпускает Катю в магазин, дает небольшие поручения по дому и не позволяет другим жалеть ее:

— А как иначе? Если прыгать вокруг «Катенька-Катенька», то прогресса не будет. Жалко? Безусловно. Но по-другому никак. Только через волю.

На протяжении всего разговора вокруг нас вертится собака породы веймаранер. С животным связана любопытная история.

— Как-то звонят с незнакомого номера, — вспоминает мама Кати. — Спрашивают: это вам собака нужна? Какая собака? Отвечают: породы веймаранер. Ничего не понимаю... Стала разбираться, и оказалось, что дочь украдкой взяла мобильник, нашла сайт заводчиков собак и написала сообщение, мол, хочу такого щенка. Люди оказались хорошими — сделали подарок. Сейчас мы с ними дружим...

Когда спрашиваем о мечте, Катя оживляется: «Мо-о-оре!» Девочка никогда не была на курортах — из-за судорог врачи запрещали ей долго бывать на солнце. В жару становилось плохо, появлялась слабость в ногах. Есть вероятность, что после операции эти проблемы останутся в прошлом.

— А вообще, стараюсь не загадывать и не думать, что могло бы быть, — улыбается Марина. — Хочу, чтобы Катя смогла учиться, получить профессию. Даже узнавала о возможностях онлайн-обучения. Поживем — увидим.

«Речь шла не о спасении жизни, а об улучшении ее качества»

Одним из многочисленных диагнозов, поставленных Кате Ивановой, была дискинезия (насильственные непроизвольные движения, возникающие в мышцах, по ошибочной команде головного мозга вследствие полученной ранее травмы головы), которая проявляется в целом комплексе неконтролируемых движений конечностей. Левая рука и нога девочки постоянно «плясали» в воздухе, выписывая пируэты. По словам врачей, точность поведения левой руки пациентки составляла 20—30 см.

Это означало, что ребенок не мог расчесаться, почистить зубы, даже прикосновение к лицу становилось небезопасным — любое приближение руки могло, например, повредить глаз. Словом, девочка была не в состоянии выполнять обычные процедуры по уходу за собой. Не говоря уже про такие мелкомоторные операции, как набор текста на клавиатуре, черчение графика или мытье посуды.

Непроизвольные движения левой руки и ноги были столь сильными, что это отражалось на всем теле, особенно при ходьбе. Ситуация приводила к физическому и психологическому истощению ребенка. Шансы на дальнейшую реабилитацию в таком состоянии были небольшими.

Однако сотрудники детского нейрохирургического отделения РНПЦ неврологии и нейрохирургии, в котором сформировалась одна из лучших школ детской нейрохирургии в странах СНГ, смогли провести сложную операцию и заложить перспективы для дальнейшей реабилитации девочки.

— По клиническим проявлениям Катя получила тяжелую травму головы. Но на снимке МРТ критических проявлений мы не увидели, что позволило продолжить лечение, — объясняет специфику Владимир Алексеевец, нейрохирург, проводивший операцию. — Я подозреваю, что в результате травмы, полученной в ДТП, стволовые структуры все же были повреждены. Даже при минимальном поражении это вызывает кому, что и случилось сразу после происшествия.

Объясняя, что именно произошло с мозгом пациентки, наш собеседник проводит аналогию с неработающим компьютером: процессор, винчестер, программное обеспечение и пр. исправны, а ноутбук все равно не работает. Причина же в том, что нет электропитания.

— С человеческим организмом схожая ситуация, — продолжает врач. — Базовая пульсация со стволовых структур приводит в тонус кору головного мозга, и мы наблюдаем видимые признаки высшей нервной деятельности. То есть человек находится в сознании. А когда пульсации и тонуса нет, то это кома. Вероятно, у нашей пациентки была именно такая ситуация. Это состояние может быть приходящим, а иногда, к сожалению, пожизненным.

«Если есть даже небольшой шанс восстановить здоровье ребенка, то операцию нужно проводить»

Как выявила МРТ, которую пришлось проводить под наркозом (из-за постоянных непроизвольных движений картинка получалась смазанной), у девочки нет глобальных повреждений мозга. А стало быть, операция оказалась возможна.

— Я считаю, что если существует даже небольшой шанс восстановить здоровье ребенка, то операцию нужно проводить, — подчеркивает Владимир Алексеевец. — У детского мозга большие пластичные возможности, он легче подстраивается под изменения, и вероятность успеха выше.

Анализируя всю полученную информацию, нейрохирург определил, что проблема находится в экстрапирамидной системе (совокупность структур мозга, отвечающих за организацию двигательных функций человеческого тела). В результате решено было провести деструкцию одного из глубоких участков головного мозга, размеры которого определяются миллиметрами (представьте, насколько тонкой должна быть работа хирурга!).

Проще говоря, одна глобальная поломка лечится более мелкой поломкой. Такое в медицине бывает...

Подобные операции детям в Беларуси делают один-два раза в год. Специфика в том, что планирование занимает больше времени, чем само хирургическое вмешательство. Необходимо получить координаты, продумать план обхода сосудов и других важных участков — словом, детально расписать алгоритм.

«Голова нужна при планировании, а во время операции — руки», — говорит нейрохирург.

Результат операции Владимир Алексеевец оценивает как удовлетворительный, но признается, что хотел бы большего: «Дискинезия уменьшилась: непроизвольные движения ноги практически полностью ушли, а руки — на 50%. Теперь Катя может взять в руки кружку, почистить зубы, приготовить поесть. Рассчитываю, что прогресс со временем станет более значительным. Но главное, что теперь организм готов к дальнейшей реабилитации».

В планах нейрохирурга провести повторное обследование через несколько месяцев и решить, нужна ли девочке еще одна операция.

---

В завершение разговора врач предупреждает, что Катя никогда не будет таким же ребенком, как до аварии. К сожалению, многие из наступивших последствий необратимые. Впрочем, мама девочки иллюзий не питает. Как обычно, она ни у кого ничего не просит, надеясь лишь на себя и свою семью: «Мы живем как жили... А большего нам не надо».

Хроника коронавируса в Беларуси и мире. Все главные новости и статьи здесь

Самые оперативные новости о пандемии и не только в новом сообществе Onliner в Viber. Подключайтесь

Auto.Onliner в Telegram: обстановка на дорогах и только самые важные новости

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by